О.Амфилохий

В высшей степени замечательны жизнь и личность возстановителя Реконской пустыни старца Амфилохия. Сведения о нем мы почерпаем из записок бывшего его келейника-старца, впоследствии духовника пустыни - иеромонаха Варлаама. Вот что записано в этих записках о. Варлаама. Первая встреча моя со старцем о. Амфилохием была в 1860 году; потом 5 августа 1862 года, когда он сказал мне: ты будешь проживать у меня до моей смерти. 30-го сентября того же года старец приказал мне переходить к нему на жительство, но я поступил к нему лишь 3 декабря и жил с ним на Березне. От него я узнал, что он происхождения финскаго, звания духовного, родился в гор. Риге. Отец его был пастором при лютеранской церкви, и сына своего готовил к тому-же, усердно занимаясь с ним истолкованием Библии. Но когда сын достиг совершенных лет, то по особому устроению Божию, убедился в заблуждении лютеран. Поэтому, хотя и против воли родителей, старался как можно чаще сближаться с православными священниками,

В Реконь о. Амфилохий явился в 1813 году, семидесятилетним старцем, довольно еще крепким и бодрым, в одном рубище, с посохом в руках и небольшою сумкою за плечами, хранилищем всего его имущества. Но так как у старца не было никакого вида на жительство, то его нередко, вызывали местные власти к допросу о его личности, а он не хотел им открывать сего, пономарь из опасения, чтобы не пострадать вмест с ним за укрывательство, после трех лет пребывания его в доме, удалил его от себя. Старец было хотел совсем удалиться из пустыни и даже был уже на пути, но крестьяне дер. Заозерья остановили его: им жаль было разстаться с благочестивым старцем и предложили ему поселиться в лесу, несколько далее от церкви, на отчужденной от монастыря земле и перешедшей во владение купца Скрябина, который вскоре предложил ему удалиться из его владений. Тогда старец выпросил себе местечко, на таком же расстоянии от церкви, у старосты соседних землевладельцев гг.Владимировых, где, водрузив деревянный крест, устроил себе землянку и здесь положил начало своим подвигам пустынножительства. Впоследствии крестьяне помогли ему устроить для моления часовню, где и помещена была путевая охранительница его - икона Знамения Божией Матери. Но вскоре после того живший в Реконской пустыни пономарь Михаил Захаров умер и семейство его разошлось по разным местам. Новгородский архиепископ, по отзыву местных священника и жителей о доброй жизни старца, поручил ему наблюдать за храмом. Старец говорил мне, что при начале поселения на этом месте, ему пришлось претерпеть много от козней диавола, так что по ночам вся келия приходила в содроганье, слышались стуки, крики и тому подобное. Нередко старец ходил в гор. Тихвинъ на поклонение Царице Небесной и там сблизился с иеромонахом Мартианом, который был его духовник и первый друг, он-то и подал ему совет принять монашество. При его содействии 26 августа 1822 года он получил малое пострижение, с именем Андриана, а через 9 лет, 25 ноября 1831 г. облечен был в схиму, с переименованием в Амфилохия. Как монашество, так и схимонашество было у него тайное и долго оставалось неизвестным другим, кроме самых близких к нему лиц. Дома и выходя куда-нибудь он по-прежнему одевал на себя бедное мирское рубище, а монахом и схимонахом редко кому показывался и то только у себя дома, по особо уважительным причинам. Поселившись в Рекони, старец возымел ревностное желание возстановить здесь постоянный и самостоятельный монастырь, как было прежде, а также возвратить ранее принадлежащую пустыни землю. Однажды, во сне явился ему монах, украшен сединами, на одежде белые кресты и говорить ему: "Иди и подавай об Рекони; тут будет монастырь, и я буду помогать тебе в ходатайстве". Старец спросил: кто он? Явившийся ответил: "Я - Александр Свирский и место сие передано мне на сохранение" Старец был ободрен означенным видением, начал ходатайствовать о возвращении земли, хотя не имел никаких средств для ведения этого дела. С этого времени старцу пришлось много претерпеть гонений, холода и голода. Жил в лесу и болотах без крова, питался ягодами и разными травами, редко имея кусок хлеба. Леса были огромные, разсказывал он, срублю сухое и полое дерево, зажгу и горит оно неделю и две. Так он много проводил зим в лесу, переходя, подобно зверю, от места к месту и от дерева к дереву: такая жизнь его продолжалась 18 лет. Сколько он претерпел за это время страданий, знает один только всевидящий Бог. Бывало скажешь ему иногда в разговоре, что скучно с ним в лесу жить, а он на это ответит: "как теперь не жить: имеем тепло, покров, хлеб, есть книги, есть иконы и перед иконами масло горит, молись только Богу, а прежде, говорил старец, бывало недели по три и по месяцу хлеба куска не имел, в диком лису без всякаго покрова жил".

Однако все хлопоты старца о возвращении пустыни земли оставались безуспешны, а в 1837 году, на поданную им жалобу, а также необъяснение им начальству своего имени и звания, был заключен в Тихвинский тюремный замок, где просидел 5 месяцев, а уездным судом решено было наказать его пятью ударами плетью и сослать в Сибирь. Но Господь Бог, благословивший старца через преп. Александра Свирскаго ходатайствовать о монастырской собственности, не допустил суду привести означенное решение в исполнение. Обер-Прокурор Святейшаго Синода Протасов, узнав о благочестивой жизни старца, безкорыстных действиях его в деле Реконской пустыни, вошел с ходатайством о нем пред Государем Императором, следствием чего, в 1840 году, старцу не только была дарована свобода, но и дозволено ему безпрепятственно жить в Реконской пустыни. Ободренный такою монаршею милостью, старец, не стесняемый уже ничем, снова занялся монастырским делом и когда, в 1853 году, Новгородская Палата объявила ему решение не в пользу, а в ущерб пустыни, то он в 1854 году на означенное решение от своего лица подал жалобу в Правительствующий Сенат, в которой между прочим писал: "Живя многие десятилетия в пустыни и тщетно вопия о правосудии, вот уже пятое десятилетие веду тяжбу, и за всеми препятствиями, наконец, дохожу до Высокого Судилища, умоляю оное оказать справедливую защиту не мне, столетнему старцу, стоящему уже на краю гроба и не ищущему в сей тяжбе никакой корысти, а желаю собственно возстановить древне-учрежденную святыню милостью Царя. Впрочем во всем да будет святая воля Божия.

На означенную жалобу старца воспоследовало Высочайшее повеление Государя Императора Александра II, по которому, взамен отчужденной от пустыни земли, перешедшей в частное владение, вознаградили ее деньгами с процентами в сумме 42.856 р. 14 к., а 13-го февраля 1860 года последовало другое Высочайшее повеление о возведении самой пустыни в самостоятельную монастырскую обитель, с наименованием заштатным общежительным монастырем. Вместе с этим предписано было Архимандриту Тихвинскаго Большого монастыря о. Владимиру и протоиерею Тихвинскаго собора вместе со старцем о. Амфилохием представить сведения о числе монашествующих и послушников, об устройстве церкви и необходимых зданий, что в свое время и было исполнено о. Архимандритом при непосредственном участии старца во всех предположениях о монастыре. Первым Настоятелем и строителем пустыни был назначен иеромонах Валаамскаго монастыря, заведующий Валаамскою часовнею в С.-Петербурге о. Даниил, назначая котораго, покойный Митрополит Григорий благословил его образом Св. Троицы. В мае месяце 1860 года последовал указ об открытии Реконской пустыни, которое и состоялось 21 мая при большом стечении народа. Божественная литургия совершена была в древнем храме, после чего совершен был первый крестный ход. И так, с помощью Божьей, Троицкая Реконская пустынь возобновилась навсегда Именным Высочайшим повелением единственно по ходатайству старца о. Амфилохия. Много пришлось ему претерпеть гонений за свою самоотверженную ревность к древней святыне, но глубокая вера старца в справедливость своих требований дала ему силу безропотно перенести их в течение 50 с лишком лет. По открытии монастыря, старца стал беспокоить народ, приходя к нему за советами. Вследствии этого он, ища уединения, удалился за три версты, где теперь так называемый скит. Здесь он прожил три года, но народ и здесь стал безпокоить его своим посещением, да явились и другие неприятности, и он удалился за 15 верст от монастыря. Это было 20 шля 1862 года. Шел он со скита по мху пешком, провожаемый посторонними лицами, и, отойдя 3 версты, ночевал в лесу. С этого времени его жизнь мне была лично знакома, На другой день он дошел до задней землянки, что на Березне. Это лето он жил там не долго; возвратившись обратно, начал постройку скита. При начале была освящена вода и окроплен материал для постройки иеромонахом Сергием. Того-же дня поставлены ворота и крест, певчих при водосвятии не было, а старец сам пел молебен с иеромонахом, после чего постройка скита продолжалась: каменщики клали стену, а плотники рубили дом, который после был обращен в церковь. Старец продолжал жить тут до осени, а потом отправился опять на Березню.

На голом теле он носил железныя вериги довольно порядочной тяжести; нога правая отмороженная болела до самой его смерти, пальцев и половины лопасти не было, пята болела, рана была на ноге до кости и всегда из нея вытекала материя; ногу он обувал в большой башмак, зимою в широкие носки, а летом обматывал разными тряпками. Переобувал ногу раз в неделю; ходил он очень тихо с палкой, прихрамывал; спал всегда не раздевшись, койки не имел до смерти, а как шел, так на землю и ложился, в колпаке, без всякой постели и подушки. Спать он ложился часов в 8, вставал постоянно в 12 ночи и начинал чтение псалтири; читал без отдыха - до 7 час. утра, тут мало отдохнув, часов в 9,10 оканчивал псалтырь. Старался каждыя сутки прочитывать весь псалтырь, но когда у него было много посетителей, так что находилось ему быть мало наедине, он делался недовольными. Кроме псалтиря он любил читать канон Андрея Критскаго и не только в посту, но и год кругом. Днем читал прочие книги Священнаго Писания; Евангелие было у него всегда при себе до смерти, а Библию он так хорошо знал, что когда толковал какие-либо пророчества, то знал места наизусть; память его была весьма хорошая; о чем бы не вышел разговор с посетителями, сейчас найдет место в Библии и покажет. Толковал о всяком предмете и в беседе с ними начинал со Священного Писания, а потом уже присоединял свою беседу; когда же посетители его речи не понимали по случаю старости и его скораго выговора похожаго на нерусский, то в таких случаях заставлял келейников свою речь передать слушателям. Книг духовнаго содержания у него было много; некоторые из них за год до смерти он роздал знакомым посетителям, а также много разных книг осталось в монастыре. Пищу он употреблял всегда постную, и то очень умеренно; по лесу ходил с палкой и любил петь псалмы: "на реках Вавилонских", 136, 22 и 23; "О Тебе радуется, Благодатная", "Егда славнии ученицы" и прочая духовные песни.

Одежду носил самую простую и ветхую; шуба у него зимой была вся в заплатах и без всякаго покрова. Насекомых, по временам, у него в одежде было очень много, тараканов в келье счету не было, мышей много, иногда сам им хлеб уделял; в баню никогда не ходил и все это терпел несмотря на то, что насекомыя надоедали ему. Келейникам запрещать уничтожать их, говоря, что это Божие попущение и, что от них терпеть надо, чтобы от вечнаго червия избавиться. Когда он отдыхал, то и тогда молился, говоря: "Господи мой, Боже мой", "Господи Иисусе Христе". Всего спал не более 3 часовъ; когда, случалось, ночевал с келейником, то можно было наблюдать, как минут десят заснет, а потом полчаса или час читает молитву Иисусову. Летом всегда жил въ палатке из холста, поставленной на горобке и келейникам было видно, как он вел себя в ночное время.

Если случалось, что посетители приходили вечером, особенно в зимнее время, то оставались ночевать в землянках келейников, так как деревня была далеко и старец имел правило зимой после семи часов никого не принимать и ни к кому не выходить из келии. Утром с полночи до 7 час. утра читал псалтирь, а после 7 часов выходил к посетителям и беседовал иногда час, два. Старца посещали люди разного звания: бедные и богатые; иные желали только посмотреть старца, другие желали от него услышать что-либо на пользу души; иные посоветоваться об житейских делах и нуждах, дабы было полезно и не противно закону и воле Божией; и все получали совет и благословение старца. Бедные и странные желали получить от него какую-либо помощь и старец давал им по силе своей милостыню. Неудачники в жизни просили совета старца указать им, как выбраться на правильный путь, и никому старец не отказывал в своем добром совете. Приходили и злонамеренные люди, которые, выбрав время, когда при старце но было ни одного из келейников, обирали старца много раз и даже посягали на его жизнь, требуя указать где деньги, предполагая, что у него имеется много денег. Так 12 апреля 1863 года пришли к нему два незнакомых человека, один с большой палкой встал у дверей, а другой вынул большой нож, говоря: "давай деньги, а не то сейчас убьем". У старца действительно в то время было 200 руб., данных ему одним купцом на постройку скита, которых он не успел еще употребить на дело; он отдал их этим людям. Взяв эти деньги, они стали требовать от него еще, старец ответил, что у него больше нет ни гроша, тогда они приступили к нему, чтобы бить его; старец опустил руки со стола и сказал: "бейте, я готов, а больше у меня нет ничего"; вдруг у разбойников руки затряслись, ножик и палка выпали из рук; однако, кой-что взяв из вещей, ушли; так старец остался жив. Когда к старцу приводили больных и бесноватых для исцеления по его молитвам, то он одних поил святою водой, других маслом от лампады, над некоторыми читал молитвы, а некоторым назначал места, куда они должны были идти на поклонение мощам, или Св. Чудотворным иконам: посылал в Киев, Почаев, Соловецкий монастырь и др. Св. места, а иных посылал въ Реконъ отслужить молебен Св. Троице. За такое его внимание к больным враг рода человеческаго причинял ему разные пакости. Быль такой случай: старец в монастыре, перед иконою Св. Троицы, отчитывал одну больную женщину. Впоследствии, за полученное исцеление она сделала ризу на эту икону. Старец часто говаривал: "Эта риза мне очень трудна стала, много я пакостей претерпел за эту женщину от врагов; до того, говорит, мучили, что руку вывихнули и спину надсадили".

Был еще случай: 1 октября 1864 года, вечером, к старцу пришли посетители - человек пятнадцать; им было нужно переночевать. Старец находился в то время в келейницкой землянке. Они стали просить меня войти в келью к старцу; старец благословил войти. Вдруг оказалось, что среди пришедших три больные женщины, которые начали кричать разными голосами; старец велел мне напоить их святой водою. Я с трудом напоил при поддержке других: две замолчали, а третья, она была Ладожского уезда деревню не помню, после этого стала еще сильнее кричать и биться, так что едва четверо держали ее. Старец велел еще дать воды и облить ей голову, после чего ее стало тошнить с противным запахом изо рта; затем уснула, а на другой день пошла совершенно здоровою. Однажды пришел к старцу мужичек с дочерью, пришел вечером - это было в Великом Посту; они были Крестецкого уезда, Кубицкой волости и притом староверы, как только он вошел к старцу в келью - он очень оскорбился, обличил его и сказал, что если он не покается в своих заблуждениях и не присоединится к Церкви, то не может спастись, потому что вне церкви нет спасения. Человек этот очень удивился, что старец узнал его мнение о вере, с тем ушел. Посещавшей его баронессе Розен старец предсказал, что она будет править двумя жезлами, это и сбылось. Впоследствии баронесса была игуменьей Серпуховского монастыря и начальницею одного из институтов. И много других подобных случаев прозорливости было в жизни старца. Какое большое влияние производил на души посетителей старец своими собеседованиями, мы знаем (видим) из слов г.Лесникова, посещавшего его, который говорит: " что когда я побываю у старца, то какие бы не были со мною неудовольствия и скорби. все забуду после свидания со старцем, делаюсь новым человеком, дух мой сделается радостным, спокойным: да, я имел необыкновенное утешение после беседы со старцем".

Вскоре старец стал предчувствовать свою кончину, а так как приходящий народ постоянно безпокоил его на этом месте, то старец стал удаляться дальше и уходить в лес, ничего не сказав келейникам; пропадал по суткам, приискивая себе место, где бы поселиться, чтобы никому его не найти. Однажды двое суток не являлся в свою землянку. Игумен, узнав об этом, заставил келейников его искать, думая не помер ли где-нибудь. Мы искали по лесу целый день, вдруг к вечеру услышали голос старца: пошли на его голос, а он сидит на колоде у речки и поет: "О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь". Увидал нас, усмехнулся и сказал: "небось нашли", мы сказали: "как же, старец, не искать". После этого другой келейник Карп пошел сказать игумену, что старца нашли живого и в каком положении, а я с ним остался до вечера. Время было после Покрова, до землянки было версты полторы по болотистому мху, везде была вода; старец по воде больною ногою в башмаке ступает, часто падает, а я его поддерживаю; так мы и шли с версту; потом старец послал меня в землянку приготовить что-нибудь для ужина, сказав, что теперь недалеко и он один дойдет. Я пошел, приготовил ужин, долго ждал старца; темно, я пошел на встречу и нашел его упавшим в куст за четверть версты от землянки, всего промокнувшего; как только не замерз! Я поднял старца и привел в землянку, обогрелись и поужинали. С тех пор старец не стал сам ходить искать место для жительства, а просил меня отыскать таковое. Я не знал мест чужой дачи; тогда старец попросил одного крестьянина из дер. Зобище - Петра, который ранее ему прислуживал, помочь мне в этом деле, а именно найти то место, которое знал старец под названием "Горобок на Реконьке". Найти это место было очень трудно, так как кругом болота, да и снег выпал, а не найти - значит огорчить старца, так как он очень скорбел, что ему долго не найти места для уединения. долго бродили по колено в воде, наконец нашли это место уже к вечеру; здесь была избушка у крестьян для жилья во время рубки леса, в ней вместо печи была каменка. Возвратившись к старцу, сказали. что нашли Горобок. Старец очень обрадовался и послал на другой день потопить эту избушку, а на третий день вода замерзла, и мы перешли туда жить. Это место было последнее, здесь старец и умер. На это место перевезли келью, началась постройка. Старую избу переделали на келию, вместо каменки устроили печь, в середине обшили тесом, старец успокоился. Пока делали другую келию холод был ужасный, в кельи - сырость и здесь старец от сырости получил водяную болезнь. Между тем народ, хотя и менее, все же безпокоил его. В это время достраивалась в скиту церковь. Старец хотя и передал скит в полное распоряженье игумена Даниила, но все-таки имел о нем попечение. Стройка была окончена и 22 января 1865 года церковь была освящена. Старец из пустыньки был на освящении; приехав туда накануне вечером, стоял в алтаре, а на другой день после освящения отправился обратно, в свою пустыньку.

В пустыньку к старцу ходил духовник для исповеди и причащения. Однажды старец вздумал сам приехать из пустыньки в Реконь для той же цели, проехал мимо скита, но в него не заехал. Приехал в Реконь, отстоял вечерню, пожелал переночевать в кельи против церкви. Ему принесли ужин, и он остался один. Вдруг явилась ему Женщина в прекрасных одеждах и сказала: "Что ты проехал мимо скита, как мужик и не заехал ко мне акафист прочитать", и стала невидима. Старец понял видение, сейчас же потребовал лошадь и отправился в скит, там заставил с каноном читать акафист Божией Матери, сам молился на коленях, тут же была прочитана молитва на сон грядущим. Это было в 9 часов вечера. По окончании правила старец разсказывал про икону Божией Матери "Знамение". Эта икона, говорит старец, Чудотворная, она была при мне в лесу, когда я там жил. Раз я отлучился по делу в Реконь, в это время землянка от лесу сгорела; тут же была часовня; в часовне была икона "Знамение", у часовни крылечек сгорел и щепа под часовнею сгорела, а часовня и икона Божией Матери остались целыми. Затем, в дер. Зобища был большой падеж скота; крестьяне знали про икону у старца; попросили эту икону для молебствия и обнесли ею стадо, и падеж прекратился. Разсказав это, старец присовокупил, что эта чудная икона всю жизнь с ним была и ей уже 400 лет. После этого старец ночевал в скиту, утром прочитал правило пред причащением, а к обедне поехал в Рекон; где и причастился Св.Тайн. Больше, уже в Рекони и в скиту не был до смерти, уехав в свою пустыньку.

Зима 1865 года проходила, старец проживал на новом месте в сырой келье. Весной почувствовал болезнь - стала пухнуть нога, а в животе запор, и эта болезнь продолжалась до дня смерти - 9 августа. Во время этой болезни произошел следующий знаменательный случай: одному человеку, близко знакомому старцу, В... случилось идти к нему в пустынь, а так как был вечер, то он остановился ночевать в дер. Зобища. Враг стал вводить его во искушение выпить вина, а затем к совершению одного тяжкаго греха, - но Бог молитвою старца спас Б... Старец в пустыне провидел этот случай, посреди ночи встал и разбудил бывших там, сказав: "молитесь Богу, человека моего В,., хочет змий съесть", и сам став на колени горько заплакал пред иконою Божией Матери и долго молился. Молитва старца спасла человека. Па другой день он пришел к старцу; там бывшие спросили, что с тобою было ночью? Он чистосердечно разсказал и присоединил, что не знаю какая-то сила Божия вдруг чудесно спасла меня.

По прошествии зимы и весны болезнь старца усиливалась дальше и больше; он пожелал собороваться. В начале июля он был соборован игуменом Даниилом и иеромонахом Амвросием. В болезни лежал терпеливо, пищи никакой не употреблял, кроме нескольких ложек воды, при том каждую неделю ходил духовник, исповедывать и приобщать Св. Тайнъ Христовыхъ, а последний раз был приобщен за шесть дней до смерти его прежним духовником, иеромонахом Сергием и с этого времени стал готовиться к смерти. На вопрос: где его похоронить? Смиренный старец отвтилъ: "куда меня убогого еще хоронить, бросьте меня на съедение птицам и зверям, а если до сороковаго дня не съедят, то похороните в Рекони у старой церкви". Просил на месте своей кончины до сороковаго дня читать по нем псалтирь, что и было исполнено. Чтение псалтири старец поручил своим трем келейникам, в это время одного из них не было, так как он отлучился на несколько дней по одному делу за 40 верст. Старца спросили, послать ли за ним; он ответил, что "посылать за ним не надо, а что нужно я сам передам", прибавив: "он сам ко мне сегодня приедет". Старцу ответили, что может быть дня через три приедет, так как его еще и в скиту нет, но старец сказал, что сегодня будет. Действительно слова старца сбылись, келейник в этот день, выполнив данное ему поручение, возвратился в монастырь, и его послали довести до старца приехавших из Кронштадта богомольцев, которые и прибыли с келейником вечером. Все удивились, пошли сказать старцу, а он уже вперед спрашивает: "что, приехал"?. Ответили: приехал. Старец сказал: "ему надо было быть". Это был последний раз, что все три келейника были вместе у старца. Один из них т. е. прибывший, простился со старцем навеки, получив его личное завещание о чтении псалтири и краткое наставление. При кончине своей старец предсказал, что после его смерти всем трем келейникам будут большие искушения, но прибавил в утешение: "если я не погибну пред Богом после своей смерти, то и вас не забуду", и с этими словами, благословив нас, отошел ко Господу в 7 часов вечера, Августа, на 124 году своей многострадальной жизни.

По обычаю обмыв и убрав старца, дали знать в монастырь о его кончине. На другой день были присланы иеромонах, иеродиакон и все три келейника. Начались панихиды и чтение псалтири. 12 августа старца положили в гроб и по совершении панихиды понесли тело со псалмопением лесом и болотами в скит; народу провожало человек 30. Разстояние до скита было 15 верст и туда пришли только вечером 12, а 13-го храмовой праздник в скиту Святителя Тихона; здесь и ночевал на празднике. Таким образом уже мертвым прибыл праздновать первый храмовой праздник своей скитской церкви. Всю ночь продолжалось чтение псалтири. 13 августа кончилась Литургия, отслужили молебен Святителю Тихону, началось отпевание старца. Служил игумен Даниил, 4 иеромонаха, 2 приходских священника, 2 иеродиакона; на отпевании была вся братия монастыря. Кончилось отпевание, все со слезами простились и, закрыв гроб, понесли тело старца в монастырь с крестным ходом для предания земле. В тот же день на могиле старца была заложена часовня (теперь вместо нее церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы). После своей смерти старец оставил завещание относительно скита, по котором у в скиту должно быть ================== (? по нем псалтирь?). Пища для насельников должна быть постная, а сыр, яйца и прочие скоромные снеди никакоже и никогда не отнюдь, при чем предсказал, что скит будет богаче монастыря и, что здесь будет каменная церковь, в знак чего навозил кучу камня.

В девятый день по кончин старца одному келейнику было видение: будто в роще большая кровать, на ней лежит старец и просит келейника поддержать его, чтобы сойти с кровати, по обычаю хромает, велел опоясать его по монашеской одежде и говорит: "я не умер, только мне далек путь предстоит идти, а вы помолитесь обо мне" и пошел; тем видение и кончилось. =======

В заключение можно сказать, что как прежде, при жизни старца, люди посещали его, прося совета, благословения и утешения в жизненных делах, нуждах и скорбях, так и теперь, несмотря на полувековой промежуток времени со дня кончины его, живо в сердцах православных людей имя о. Амфилохия. Православный народ, и ближний и дальний, идя на поклонение Святыне, возстановленной его трудами Святой обители, считает своею святою обязанностью поклониться гробнице старца, отслужить панихиду о упокоении в селении праведных его многострадальной души, с верою и надеждою надеть на себя железныя вериги, когда-то облегавшие тело старца, чтобы, как и при жизни его, получить у этой гробницы благословение старца на свой дальнейший жизненный путь.

Библиотека С-Петербургской Православной Духовной академии. Бр. 6141 Описание жизни старца Реконской пустыни схимонаха Амфилохия. В память 50-летия его смерти. (Из записок келейника старца, впоследствии братского духовника пустыни и умершего в оной - иеромонаха Варлаама Руслинского)//Петроград. - 1915 г. с.9-21