92-й стрелковой дивизии, находившейся в составе южной группы, была поставлена задача нанести удар силами 22-го и 317-го стрелковых полков совместно с семью танками 120-го танкового полка 60-й танковой дивизии на Верхнее Заозерье, Ново-Никольское. 4-я гвардейская дивизия должна была наступать на Ситомлю в целях перехвата дороги и недопущения отхода врага из Тихвина в южном и юго-западном направлениях. Частям 60-й танковой дивизии надлежало действовать правее 92-й дивизии в общем направлении на Тихвин, 50-му разведбатальону и 203-му полку – прикрывать левый фланг 4-й армии на будогощском направлении.

Во всех звеньях 92-й стрелковой дивизии развернулась подготовка к наступлению. Штабы полков и дивизии усилили разведку противника, приступили к планированию боя, организации взаимодействия родов войск. На огневые позиции завозились боеприпасы.

Политическая работа в частях проводилась главным образом вокруг ноябрьских документов партии и правительства в целях мобилизации дальневосточников на разгром врага. В ходе ее подчеркивалась особая важность боевой задачи в связи с тяжелым положением Ленинграда, а также угрозой Москве со стороны гитлеровских полчищ. Широко разъяснялись боевые задачи, тактика противника. Проводились беседы с бойцами и командирами по итогам прошедших боев и обмену боевым опытом. Многие воины просили принять их в парию и комсомол. Это было очень важно, так как из-за потерь партийные и комсомольские организации были уже ослаблены.

К середине ноября 1941 г. удалось накопить на дивизионном обменном пункте у станции Хотцы запасы боеприпасов и продуктов на несколько суток и некоторое количество фуража. И все же снабжение войск шло с большими перебоями. Фронт боевых действий дивизии достигал уже более 70 километров. Появилось несколько направлений подвоза и эвакуации раненных. Дороги были очень плохими, транспорта не хватало, состояние конского состава значительно ухудшилось. Медицинские пункты с трудом справлялись с потоком раненных. Всю работу тыловых органов взял под контроль комиссар дивизии И.П. Гарус.

Противник, почувствовав силу ударов наших войск под Реконью и Горушкой, спешно укреплял рубежи Нижнего и Верхнего Заозерья. Севернее Красниц силами 30-го и 28-го моторизованных 136-го пехотного полков. Закапывал в землю танки, создавал минные поля, проволочные заграждения и завалы, а также зоны артиллерийского, минометного и пулеметного огня.

В середине дня 19 ноября началось общее наступление войск 4-й армии. Вначале на Верхнее Заозерье наступал только один 317-й полк, так как 22-й полк еще не подошел от Красниц. Подразделения 317-го полка атаковали деревню, ворвались на ее окраину, но, встретив мощный огонь, вынуждены были прекратить наступление. Для прорыва прочной обороны фашистов, да еще с танками, закопанными в землю, мало было артиллерии – всего два дивизиона – и, особенно, боеприпасов. Хотя был дан залп батареи реактивных минометов, а пушки находились на прямой наводке, артиллеристам и минометчикам не удалось разрушить оборону врага. Правда, они подавили два крупнокалиберных и два станковых пулемета, три минометных и одну артиллерийскую батареи (ЦАМО, ф. 318, оп. 4651, д.13, л.126).

В течение 21-24 ноября полки вновь несколько раз атаковали Верхнее и Нижнее Заозерье. 317-й полк применял обходы Нижнего Заозерья, а его 1-й батальон перерезал дорогу севернее этой деревни. 22-й полк пытался овладеть Верхним Заозерьем ударом с юга и юго-запада. Но враг, прикрываясь массированным огнем всех видов оружия, сам переходил в контратаки, стремясь окружить 2-й батальон 317-го полка.

Дружным огнем вражеские контратаки были отбиты. На снегу остались лежать десятки гитлеровцев. Подразделения полков, уже значительно ослабленные, понесли потери, а запасы боеприпасов были на исходе. Поэтому полковник А.Н. Ларичев отдал приказ о выводе частей из боя и приведении их в порядок. 24 ноября в дивизию прибыло пополнение – 1020 человек. В подразделениях развернулась подготовка их к предстоящим действиям (ЦАМО, ф. 318, оп. 4651, д. 5, л.105).

В эти дни на позиции поступила центральная пресса. В газете «Красная Звезда» за 20 ноября 1941 г. была напечатана статья «Большие сражения в районе Тихвина». В ней говорилось: «На другом участке еще вчера батальон противника отсиживался за каменными стенами зданий, расставив вокруг множество орудий и минометов. Разгром батальона начали артиллеристы. Приблизившись вплотную к зданиям, они прямой наводкой били из пушек и гаубиц. Атака наших пехотинцев довершила дело: селение было очищено от врага, потерявшего только убитыми 200 солдат и офицеров. Нашей части достались трофеи: 3 легковых, 14 грузовых и штабных машин, 2 танка, 2 противотанковых орудия, 3 миномета, 12 пулеметов, машина с боеприпасами и еще одна – с обмундированием.

Бойцы Ларичева, сокрушившие это гнездо, выбили врага из другой деревни, уничтожив до 160 немцев, и целиком разгромили отряд, проникший на станцию. Особенно ожесточенный бой вели они у одного пункта, который оборонял немецкий батальон, усиленный 10 танками и артиллерией. Этот батальон разгромили. Уничтожено 300 солдат и офицеров. В числе убитых командир немецкого батальона».

Заворожено читали бойцы статью. Это же об их боях восточнее Будогощи! О героизме воинов 92-й стрелковой дивизии стало известно всей стране. В Сибири и на Дальнем Востоке многие жители тоже, наверное, читали газету и узнали, где дерутся с фашистами их воины-земляки.

В связи со статьей проводилась большая партийно-политическая работа. Участники боев вспоминали эпизоды сражений, делились опытом с молодыми бойцами.

Для нового наступления нужны были свежие данные о противнике. Попытки взять «языка» не удавались. Не хватало разведчиков. 50-й разведбатальон оборонял Петровское, его разведывательные действия ограничивались этим районом. Поэтому все задачи, связанные с получением сведений о противнике, возлагались на разведвзводы полков. Проведение разведки было поручено помощнику начальника отделения штаба дивизии старшему лейтенанту П.В. Мельникову.

Как только опустились сумерки, он с группой бойцов направился в тыл противника. Передовую проходили около болот, где оборона врага была слабая. Разведчики преодолели ее без потерь и стрельбы. Среди них были охотники-дальневосточники, а они умели ходить по лесу. Глубокой ночью приблизились к отдельным домам деревни Чудцы. Было холодно, шел мелкий снег. Осмотревшись, разведчики увидели сарай, проскользнули в него. Вскоре услышали чужую речь, понукание лошадей, скрип саней. В санях оказались два гитлеровца, укутанные в одеяла. Одного из них, пытавшегося выстрелить, бойцы прикончили, а второго «запеленали» в одеяло.

Когда отошли в лес, старший лейтенант допросил пленного. Им оказался ефрейтор, писарь штаба. Он сказал, что в 100 метрах стоит дом и в нем штаб батальона. П.В. Мельников принял решение: внезапно напасть на штаб. Разведчики привязали пленного к дереву, оставив одного красноармейца для его охраны, а сами осторожно подошли к дому. Они бесшумно сняли часового, вошли в избу. Воины закололи трех фашистов и забрали документы. Затем так же тихо удалились они в лес, перерезав телефонные провода. Возвращение к своим с пленным прошло без осложнений.

Утром старший лейтенант П.В. Мельников доложил начальнику штаба дивизии о выполнении задачи. По захваченным документам и показаниям пленного было уставлено, что район Заозерья усилен 8-м мотополком 8-й танковой дивизии.

Войска 4-й армии готовились к общему наступлению. Генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев уже через сутки после прибытия нового пополнения приказал 92-й дивизии уничтожить противника в Верхнем и Нижнем Заозерье и к исходу 26 ноября выйти в район Ново-Никольского. 4-я гвардейская дивизия возобновляла атаки.

В течении 26 и 27 ноября после неоднократной артиллерийской подготовки полки дивизии несколько раз атаковали укрепленные позиции противника. 1-й и 2-й батальоны 317-го полка ворвались на северную окраину Нижнего Заозерья, 3-й батальон атаковал деревню с востока.

Командир стрелкового взвода младший лейтенант А.П. Зудов первым повел бойцов в решительную атаку и, несмотря на ранение, руководил ими до конца боя. Младший сержант П.М. Балинов и красноармеец И.М. Рубцов из пулеметов уничтожали огневые точки врага, помогая стрелковым ротам отражать контратаки. Пулеметчики сразили десятки фашистов.

Младший сержант В.В. Пермяков из 317-го полка, будучи раненным, взял у убитого товарища пулемет и открыл огонь по контратакующим гитлеровцам, истребив 15 из них. Стрелок красноармеец И.М. Михайлов во время атаки уничтожил четырех фашистов. И.Я. Старченко под сильным минометным огнем противника выдвинулся вперед с пулеметом и поразил два минометных расчета, обеспечив продвижение роты.

Умело действовали в бою младший лейтенант В.Н. Шевцов, младший сержант И.Т. Бочков, ефрейтор Д.В. Огородников, красноармеец И.Ф. Голубин. Они были удостоены медали «За боевые заслуги». Военфельдшер батальона И.А. Ступин быстро и квалифицированно оказывал первую помощь раненным на поле боя, сам лично вынес 20 из них с оружием. Он награжден медалью «За отвагу».

В этих боях подразделения несли потери как среди вновь прибывших воинов, так и среди бойцов-дальневосточников. В ходе наступления на Заозерье 26 ноября тяжелое ранение получил командир 2-й пулеметной роты 317-го полка старший лейтенант А.И. Плотников. Он прибыл в 92-ю стрелковую дивизию в 1937 г. после окончания Омского пехотного училища. Плотников любил свое оружие, владел им виртуозно. На фронте он проявил себя умелым тактиком и огневиком. В боях под Петровским, Боровиком и Реконью его видели в самых опасных местах. Огнем пулеметов он расчищал путь стрелкам, косил вражеские цепи. Во время атаки под Нижним Заозерьем А.И. Плотников находился при пулеметном взводе, который прикрывал открытый фланг батальона и поддерживал огнем атаку 6-й роты. Два «максима» работали надежно. И вдруг один из них внезапно прекратил стрельбу. Старший лейтенант обеспокоено посмотрел в его сторону. В это время он услышал голос связного: «Товарищ старший лейтенант! Слева фашисты». Гитлеровцы стреляли на ходу из автоматов. Плотников броском мгновенно достиг пулемета. Первый его номер был убит, а второй стонал, схватившись за живот. Быстро передернув ленту, старший лейтенант развернул пулемет, поставил прицел и дал длинную очередь по цепи гитлеровцев. Некоторые из них попадали, а остальные откатились обратно в деревню. Но тут неожиданно из ближайшего дома по Плотникову ударил вражеский пулемет. Разрывные пули раздробили ему оба предплечья. В медсанбате сказали, что жить будет, а руки, возможно, придется отнять …

22-й стрелковый полк также наращивал атаку за атакой. 2-й батальон обходным маневром пытался захватить западную окраину Верхнего Заозерья, а 1-й и 3-й батальоны действовали на его южной окраине. В одной из рот вышел из строя командир. Его заменил политрук Рогачев. Он повел бойцов вперед. Тут же был ранен, но не ушел с поля боя до прихода подкрепления. Сержант Лазута и красноармеец Бабкин метко разили гитлеровцев из пулеметов. Оба они погибли как герои. Наводчик Костин подбил из пушки три немецких танка. Разведчики Ягинцев и Щербаков забросали гранатами штаб фашистов в Чудцах и взяли языка. Они уничтожили автомашину, мотоцикл и несколько вражеских солдат.

Чтобы сорвать наступление 2-го батальона, гитлеровцы внезапно нанесли по нему удар. Отражением контратаки руководил начальник штаба батальона лейтенант В.И. Воронков. Организованным огнем удалось подбить два танка и отбросить противника. Но гитлеровцы поставили перед нашими ротами мощное огневое заграждение. От разрыва вражеского снаряда погиб В.И. Воронков.

Противник, используя препятствия и искусственные заграждения, мощным пулеметно-автоматным и артиллерийско-минометным огнем отражал атаки дальневосточников. Более того, он неоднократно переходил в контратаки и отбросил батальоны 317-го и 22-го полков в исходное положение. Враг укрепил Верхнее и Нижнее Заозерье, приспособил строения к обороне, окопал танки, пристрелял возможные рубежи наступления. В то же время у нас замедлился подвоз боеприпасов как из-за растяжки коммуникаций, так и из-за непоступления транспортов на станции снабжения.

Частям 92-й дивизии не удалось взять мощный узел сопротивления врага в Нижнем и Верхнем Заозерье. 4-я гвардейская дивизия также не смогла продвинуться вперед на своем направлении.

Тем не менее атаки советских войск оттянули к Заозерью крупные силы врага и способствовали более успешному наступлению соединений 4-й армии на других участках фронта. Захватчики понесли у Заозерья значительные потери. Об этом свидетельствовали письма, взятые у убитых гитлеровцев. Так, в письме немецкого солдата Карла Бигеля говорилось: «Два раза наша рота пополнялась и вновь была ослаблена. У нас в роте 76 убитых и 146 раненных. 8-я танковая дивизия имеет наибольшие потери среди всех дивизий… Я был бы очень рад, если бы война закончилась …» (ЦАМО, ф. 318, оп. 4651, д.5, л. 82).

Красноармейцы, командиры и политработники 92-й дивизии вновь показали исключительную храбрость и мужество. Боевой актив стал костяком подразделений, образцом отваги и героизма. Он вел за собой всю красноармейскую массу.

Высокое моральное состояние бойцов и командиров подтверждалось и тем, что за период с 16 по 26 ноября в частях дивизии было принято в партию 165 человек. Улучшилась и работа тылов. Личный состав регулярно, 2-3 раза в день, получал горячую пищу. Была перестроена работа медсанбата (ЦАМО, ф. 318, оп. 4651, д. 12, л.23,25,34).

К концу ноября 1941 г. фашисты начали испытывать силу ударов войск 4-й армии по уязвимым флангам вклинившейся группировки 39-го моторизованного корпуса. Северная группа медленно продвигалась в общем направлении на Ситомлю. Нарастали атаки восточной группы вокруг Тихвина. Удары 92-й и 4-й гвардейской стрелковых дивизий южной группы, которые наносились вблизи от основных дорог Будогощь, Тихвин, сильно беспокоили фашистское командование. Поэтому оно перебросило в район Верхнее Заозерье, Чудцы танковые части.

Командование 4-й армии расценило сосредоточение здесь немецких войск как возможную угрозу прорыва танков 39-го моторизованного корпуса.

В связи с этим командующий южной группой 27 ноября приказал 92-й стрелковой дивизии перейти к оборонительным действиям. 317-й стрелковый полк должен был удерживать рубеж от Нижнего Заозерья до реки Рапля, 22-й стрелковый полк – река Рапля, Хортица. 203-й полк стрелковый полк расширял участок обороны до железной дороги. 50-му разведбатальону отводился район Петровского, а отряду старшего лейтенанта Орлова – Большие и Малые Тальцы. К исходу 29 ноября предлагалось иметь тыловой рубеж, проходящий севернее Рекони к деревне Степкино (ЦАМО, ф. 1258, оп.1, д.11, л. 79,104).

Согласно этому плану создавались противотанковые районы и система огня, а также оборудовались окопы полного профиля с легкими перекрытиями и заграждениями перед передним краем.

Командир дивизии полковник А.Н. Ларичев уточнил частям участки и районы обороны на местности, перераспределил между полками артиллерию, противотанковые средства и саперов. В резерв дивизии был выведен 1-й стрелковый батальон 317-го полка с гаубичной и противотанковой батареями. Ему предстояло оборудовать район Хортицы и подготовиться к контратаке на Верхнее Заозерье.

Оборонительные действия первым в дивизии начал 203-й стрелковый полк, получивший задачу еще в ночь на 10 ноября. Его подразделения многократно переходили в контратаки на противника то в одном, то в другом месте. Одновременно 203-й полк приступил к занятию участка, достигавшего по фронту почти 30 километров. 1-й стрелковый батальон начал оборудовать район деревни Бережок. Его командир капитан Н.Н. Сергиенко основные усилия сосредоточил на дороге Бережок – Крестцы. 3-й батальон старшего лейтенанта С.М. Сергеева занял Устье и Ханакову Новинку. 2-й батальон капитана Е.А. Кошкина находился во втором эшелоне полка в районе Дидлово. Одну стрелковую роту он выделил для обороны деревни Боровик.

Фашисты, почувствовав ночное движение по дорогам советских подразделений, усилили разведку. Утром 10 ноября в Ханакову Новинку, когда из нее уже ушли под Тальцы роты 22-го полка, внезапно просочилась группа гитлеровцев – 40-50 человек. Забрав в домах все, что можно унести, она двинулась на Устье. Там находились под наблюдением санинструктора в ожидании транспорта 25 раненных. Сначала бойцы приняли подходивших фашистов за своих: те были в белых халатах. Войдя в крайний дом, гитлеровцы открыли огонь. Санинструктор, поняв, в чем дело, призвав воинов, способных держать оружие, к бою. Завязалась перестрелка. Несколько фашистов было убито. Остальные бежали в лес, в сторону деревни Половинник. Примерно через полтора-два часа в Устье подошла рота лейтенанта Демидова из 203-го полка. Она помогла раненым эвакуироваться в тыл.

Оборона 203-го полка состояла из опорных пунктов, подготовленных к круговой обороне. В них строили окопы полного профиля и ходы сообщения в снегу. В жилых постройках укреплялись стены и устраивались амбразуры. Особое внимание уделялось системе огня перед передним краем, в глубине обороны и между опорными пунктами. По отдельным участкам подготавливался сосредоточенный и заградительный огонь пулеметов, минометов и орудий. В промежутках между опорными пунктами выставлялись дозоры и секреты, а также использовались засады. Все дороги, по которым мог двигаться противник, минировались, хотя и не очень плотно – было мало мин.

Оборона носила активный характер. Нападения на врага производилась очень часто. Так, 19 ноября командир 3-го батальона старший лейтенант С.М. Сергеев и командир 2-й батареи 60-го артполка старший лейтенант Бей с группой бойцов скрытно по густому лесу подошли с востока к населенному пункту Половинник. Остановились на опушке леса в 400-500 метрах. Отсюда наблюдалось сосредоточение машин, подъезжавших к одним и тем же строениям. Гитлеровские солдаты передвигались открыто, пренебрегая маскировкой.

Внезапный артиллерийский налет ошеломил противника. Снаряды ложились метко. Загорелось одно строение, другое, начались взрывы. Черный столб дыма поднялся высоко в небо. Машины начали быстро уезжать из деревни. Но в засаде находился пулеметный взвод Поздеева. Он подбил одну машину, затем другую. Из-за глубокого снега объехать их было нельзя. Создалась пробка. А батарея Бея продолжала вести прицельный огонь по врагу. В такой обстановке можно было захватить Половинник. Но сил для этого не хватало, особенно для последующего удержания деревни.

В это же время другая группа бойцов из 8-й стрелковой роты, возглавляемая политруком Д.С. Мазеиным, действовала в районе Лашино, Среднее Село. Она тоже скрытно проникла в тыл гитлеровцев, напала на гарнизон, уничтожила несколько автомобилей и захватила пленного. Затем, заминировав дорогу, группа без потерь возвратилась в свой опорный пункт.

Начальник штаба 203-го полка старший лейтенант А.М. Кобелев об этих действиях докладывал в оперативной сводке: «…3/203 сп с батарей 60 лап, мин. батареей полка, выполняя поставленную задачу по выходу в район Лашино, Среднее Село, нанес решительный удар по тылам противника… Сводное подразделение из 7 и 9 ср 19.11 активными действиями на Половинник разгромило до двух рот противника».

22 ноября подобные действия были предприняты на Олешенку. Группа из 30 бойцов 7-й стрелковой роты, усиленная пулеметным взводом старшины Поздеева, во главе с политруком Климентьевым проникла на опушку леса юго-восточнее Олешенки. Враг, находившийся в деревне, не заметил наших воинов. Командиры засекли цели. Артиллеристы и пулеметчики подготовили огонь. Огневой налет 2-й батареи 60-го артполка и пулеметного взвода оказался для фашистов неожиданным. Красноармейцы с криком «Ура!» понеслись к деревне. Противник заметался и отошел к лесу. Пулеметы Поздеева непрерывно били по убегающим.

Деревня была очищена. Захватив трофеи, воины оставили Олешенку, так как для ее удержания не было достаточно сил. Гитлеровцы потеряли убитыми 15-20 солдат и офицеров. С нашей стороны погиб политрук Климентьев и несколько бойцов было ранено, в их числе смелый и мужественный дальневосточник старшина Поздеев.

Такие вылазки для ударов во фланг и тыл врага проводились на всем участке полка. При этом бойцы проявляли смекалку и хитрость. Широко применялись батальонные минометы и 45-миллиметровые орудия. Обычно на руках артиллеристы приближали их к объектам нападения, внезапно наносили огневой удар, сеяли панику и быстро меняли позиции. Особенно хорошо действовал взвод 45-миллиметровых пушек лейтенанта Н.А. Пешкова. Он даже вел огонь с закрытых позиций, разработав свои таблицы стрельбы. Невысокая мощь сорокапяток восполнялась точностью попаданий снарядов, а также маневром огня.

Не все действия воинов 203-го полка были успешными, особенно если при их организации допускался шаблон. Это произошло, когда 3-му стрелковому батальону была поставлена задача овладеть Красной Горкой и Рахово, перерезать дорогу на Будогощь.

Занятые деревни фашисты превратили в хорошо оборудованные узлы сопротивления. В них находилось до батальона пехоты. По замыслу боя 1-й стрелковый батальон должен был вести демонстративные действия, а 3-й батальон – двумя ротами атаковать и захватить Красную Горку. Его поддерживал дивизион 60-го артполка капитана Калюжного.

Красная Горка и Рахово находились в глубине обороны противника, километрах в 5-6 от нашего переднего края. Поэтому к объектам атаки надо было еще выйти по снегу и бездорожью в ночное время.

Командиры стрелковых подразделений Красовский, Орлов, Демидов тщательно готовили личный состав к бою: проверили оружие, подгонку обмундирования и снаряжения, запас боеприпасов и продуктов, одели большинство бойцов в белые халаты. Политруки рот Киршов, Мазеин, Вакула провели партийно-комсомольские собрания, разъяснили важность операции в общей задаче по завершению разгрома тихвинской группировки фашистов.

Наступлению предшествовало сближение с вражескими опорными пунктами на переднем крае. Шли осторожно по пути, проложенному разведчиками. Бойцы были максимально нагружены боеприпасами. Станковые пулеметы и батальонные минометы несли на себе. Наконец вышли в исходное положение для наступления. Началось уточнение задач на местности. В это время все услышали выстрелы пушек и гаубиц, свист снарядов, но их разрывы были неточными. Фашисты всполошились, стали занимать позиции. Начинался рассвет.

Бойцы дружно бросились в атаку, используя предрассветную морозную дымку. Заработали вражеские огневые точки. Их подавляли огнем минометов и пулеметов. 9-я стрелковая рота вслед за своим командиром Демидовым и политруком Вакулой, преодолевая глубокий снег, приблизилась к окопам врага. Забросала их гранатами. Завязалась рукопашная.

Левее дралась 8-я стрелковая рота. Она несколько задержалась под огнем минометов противника, которые били из Красной Горки. Командир роты отчетливо видел огневые позиции гитлеровцев и просил старшего лейтенанта Сергеева подавить их, хотя бы нашими минометами. А пока он подал команду продвигаться вперед ползком. Зарываясь в снег, красноармейцы скрывались от наблюдения противника. Политрук Мазеин с группой воинов ворвался в окопы. В ход пошли гранаты. Сержанты Варлаков и Пименов с бойцами очищали окопы и ходы сообщения от гитлеровцев. Они захватили пулемет и пустили его в дело, продолжая вести бой. Рядовой Куртеев, обладая недюжинной силой, разил врага в рукопашной. К концу боя, когда на Куртеева набросилось несколько вражеских солдат, он погиб.

Ротам удалось занять почти все окопы перед деревней, но Красная Горка оставалась в руках противника. Укрываясь строениями, гитлеровцы вели минометный и пулеметный огонь по нашим подразделениям, не давая им выйти из окопов. Потом открыла огонь и вражеская артиллерия.

День ухе клонился к исходу, а роты, увязнув в длительном бою, деревню взять не смогли. Было мало сил. Артиллерийская подготовка оказалась слабой. Допускалась прежняя ошибка: в роты небыли выделены наблюдатели-корректировщики. К тому же в начале боя был тяжело ранен командир батальона С.М. Сергеев, а сменивший его старший лейтенант Голубичный только что прибыл из госпиталя и не знал обстановки. Вечером 10 декабря поступил приказ: оставить захваченные окопы и выступить для выполнения новой задачи.

Если бы фашисты вновь ударили на Бережок, навстречу танкам 39-го моторизованного корпуса, то 203-му полку было бы очень трудно. У него на этом направлении оставалось пять ослабленных рот с одним дивизионом. Полк действовал разрозненно. В одном из своих донесений командир и комиссар 203-го полка писали: «Ларичеву, Гарусу. Для нас неясно, почему 203 сп разъединен от дивизии? Просим полк сохранить в полном составе, не распылять его» (ЦАМО, ф.1258, оп.1, д.7, л.289). Но командир дивизии не имел тогда возможности как-то усилить 203-й полк или сманеврировать подразделениями в его полосе. Все батальоны и даже роты 92-й дивизии расставлялись по личному указанию генерала В.Ф. Яковлева, который требовал вести активные действия в обороне, наступать мелкими подразделениями.

Командиры и штабы 317-го и 22-го стрелковых полков в конце ноября срочно готовили противотанковую оборону на верхнезаозерском направлении. Здесь враг мог прорываться танками по дорогам. Поэтому главное внимание было уделено созданию опорных пунктов с артиллерийскими орудиями и истребителями танков на путях возможного наступления фашистов.

Полковник Поляков В.Г., пробираясь где ползком, а где перебежками, осматривал позиции стрелковых рот на переднем крае. Он по привычке хмурился и качал головой: «Нет, нельзя здесь, в низине, создавать оборону. Окопа не выкопаешь, вода близко». Командир 317-го полка приказал отвести роты к опушке леса, а на занятом рубеже держать боевое охранение.

В.Г. Поляков, крестьянин из Тульской области, связал свою жизнь с Красной Армией с мая 1919 г. Окончив Первые советские курсы, он воевал против белополяков на Западном фронте командиром взвода и помкомроты. Затем учился в Киевской высшей объединенной военной школе. Прежде чем стать командиром полка, В.Г. Поляков прошел путь по службе от командира роты до начальника штаба полка. В 92-ю стрелковую дивизию Поляков прибыл в июле 1939 г. и вступил в командование 317-м стрелковым полком. С его приходом боевая подготовка значительно улучшилась. В начале 1940 г. ему было присвоено звание полковник.

Войну под Тихвином он встретил 42-летним опытным командиром. Чуть выше среднего роста, крепкого сложения, Поляков располагал к себе твердостью характера. В то же время он был веселым и любил шутку. В первых боях под Петровским, Боровиком и Реконью зарекомендовал себя смелым командиром, сторонником маневренных действий. Однако он не терпел мелочной опеки над собой, излишних контролеров. С ними порой был резок и даже груб. Так, при завязке боя под Реконью, когда у него только два батальона, он с иронией говорил представителю политотдела дивизии старшему политруку И.А. Пугачеву:

- Где мой полчишко? С кем идти в наступление? Весь штаб во главе со мной, комиссаром Пастушенко и вами пойдет в атаку!

Резкости полковнику Полякову так просто не сходили. Хотя 317-й полк воевал хорошо и количество награжденных в полку составляло более половины всех награжденных в дивизии, Полякова в январе 1942 г. перевели командиром полка в 65-ю стрелковую дивизию. Это произошло, когда в 92-й дивизии уже не было полкового комиссара И.П. Гаруса, который высоко ценил командирские качества В.Г. Полякова. В 1943 г. он окончил ускоренный курс Военной академии имени М.В. Фрунзе и затем воевал заместителем командира 157-й и 174-й стрелковых дивизий. С декабря 1944 г. полковник В.Г. Поляков командовал 54-й стрелковой дивизией. В боях под Кенигсбергом 29 января 1945 г. он получил сразу 30 ран. Ему ампутировали правую ногу. За боевые заслуги В.Г. Поляков награжден орденами Ленина, Красного Знамени и Суворова II степени, многими медалями. Уволившись в отставку, он до августа 1972 г. работал в народном хозяйстве.

Но это было уже после войны. А когда под Верхним Заозерьем полковник Поляков часто беседовал с воинами-дальневосточниками в окопах, учил их воевать. Бойцы с удовольствием слушали своего командира полка. Они любили его за храбрость и заботу о них.

В полках велись работы по созданию прочных оборонительных позиций, оборудовались ротные районы обороны в Заполье, Рекони и на важнейших высотах. В них отрывались окопы, создавались огневые сооружения, а в промежутках – заграждения. В этих работах принимали активное участие командир 96-го саперного батальона старший лейтенант П.Г. Денисюк, начальники инженерных служб 317-го и 22-го полков старшие лейтенанты В.К. Кузичев и В.Н. Кононов.

На танкоопасных направлениях сооружались противотанковые районы, куда входили полковые и противотанковые орудия, танки, батареи артполков, группы истребителей танков и различные препятствия. Орудия, расположенные на закрытых огневых позициях размещались так, чтобы они могли вести огонь прямой наводкой по прорвавшимся вражеским танкам. В противотанковом резерве командира дивизии в районе Зобища находилось пять танков 388-го танкового батальона капитана Анфимова. Участком обороны на дороге Верхнее Заозерье – Хортица командовал полковник В.Г. Поляков, в районе Верхнее Заозерье, Реконь – майор И.С. Маньковский. Противотанковый район в Хортице и Красницах возглавил командир 77-го дивизиона капитан И.П. Болотов.

Так строилась оборона 92-й стрелковой дивизии до 3 декабря 1941 г. В ходе ее подготовки велась разведка противника, огнем всех видов оружия сковывались его действия. Враг держался в постоянном напряжении. Пленные показывали, что от точного огня советских войск гитлеровцы несли потери. И фашистское командование вынуждено было издать приказ, который предписывал всем солдатам находиться в перекрытых дзотах и блиндажах, а движение в Верхнем и Нижнем Заозерье.

В это время 4-я гвардейская стрелковая дивизия пыталась наступать в направлении разъезда №3, но успеха в лесных боях не имела. Поэтому генерал В.Ф. Яковлев приказал 4 декабря усилить гвардейцев 22-м стрелковым полком 92-й дивизии и ускорить продвижение к Ситомле.

Таким образом, с 4 декабря 92-я стрелковая дивизия стала обороняться только двумя полками и специальными частями на огромном фронте (более 70 километров) с четырьмя четко выраженными направлениями: верхнезаозерское – прикрывалось усиленным 317-м полком полковника В.Г. Полякова; петровское – 50-м разведбатальоном капитана С.С. Коломийцева; железная дорога Хотцы – Тальцы – 2-м батальоном 203-го полка капитана Е.А. Кошкина; Бережок – Крестцы – основными подразделениями 203-го полка майора Г.С. Колчанова.

Сил было мало. В общевойсковой резерв командира дивизии выделялись специальные подразделения: одна группа – 96-й саперный батальон с противотанковой батареей – обороняла Хортицу и готовила контратаку на Верхнее Заозерье и Красницы, другая – 26-я рота химической защиты с семью танками и двумя крупнокалиберными пулеметами, - находясь в Зобище, предназначалась для контратаки от Рекони на Верхнее Заозерье.

В стрелковых полках 82-миллиметровые минометные роты были сведены в минометный батальон, а 120-миллиметровые батареи – в отдельный минометный дивизион. Это позволило лучше массировать минометный огонь, управлять батареями и ротами, а также обеспечивать их боеприпасами.

В этот период политотдел и политработники частей оживили работу партийных и комсомольских организаций. С комиссарами и партполитаппаратом частей было проведено совещание, на котором особое внимание обращалось на тщательную маскировку войск, организацию круговой обороны, умение вести бой в окружении и вне связи с соседями, на усиление бдительности личного состава. В подразделениях доводились до бойцов конкретные задачи, итоги боевых действий, разъяснялись роль и место 92-й дивизии в борьбе за Тихвин и Ленинград. Морально-политическая обстановка в частях и подразделениях была высокой. Многие изъявляли желание вступить в ряды партии. Только за шесть дней декабря было принято в ВКП(б) 73 воина, отличившихся в боях (ЦАМО, ф.1258, оп.1, л.178, 220).

Со всем личным составом изучалась статья «О подвиге 28 героев – панфиловцев». Воины высказывали свои мнения. Красноармеец Турносов из 60-го артполка заявил: «Двадцать восемь панфиловцев показали образец героизма, свойственного нашему народу, они погибли за народ, за Родину. Мы также готовы, если потребуется, отдать жизнь за Отчизну».

Улучшение партийно-политической работы сказалось на повышении боеспособности рот и батарей, укреплении дисциплины. Тылы стали больше уделять внимания бытовому обеспечению и питанию воинов, накоплению запасов материальных средств.

В эти дела постоянно вникал комиссар дивизии полковой комиссар И.П. Гарус. Он заботился о том, чтобы подразделения и части были обеспечены всем необходимым для успешных боевых действий. Казалось, комиссар всюду успевал. То он находился в тылах, контролир