… самое необходимое для военных  действий: материальную часть, технику, средства связи, саперное и химическое имущество, боеприпасы (один боекомплект), продовольствие и фураж.

Когда грузились, стояла ясная и теплая погода. Были дни знаменитой погожей дальневосточной осени. Все были одеты в летнюю форму, которая изрядно потрепалась на работах на границе и на учениях в поле. Кругом царила тишина. И только гудки маневренных паровозов нарушали тишину. Эшелоны отправлялись, когда уже опустилась ночь. Бойцы грудились у дверей теплушек, каждый старался в последний раз взглянуть на мелькавшие мимо сопки.

В течение трех суток один за другим отправлялись эшелоны с войсками 92-й дивизии. А всего 29 эшелонов (ЦАМО, ф.318, оп.4651, д.13, л.1-3,18,28). Начался двухнедельный бросок через всю страну.

Спешившая на фронт 92-я стрелковая дивизия представляла собой мощное, кадровое общевойсковое соединение. На вооружении частей имелись 60 танков Т-26, свыше 40 – 45-миллиметровых орудий, 140 пушек, гаубиц и минометов калибра 76 – 152 миллиметра, почти 170 станковых и 250 ручных пулеметов, 20 счетверенных зенитных пулеметных установок, 8 – 76-миллиметровых зенитных пушек, а также крупнокалиберные пулеметы, броневики, мотоциклы и другая военная техника. Сильными были и стрелковые роты. В каждой из них – более 100 человек, 2 станковых и 9 ручных пулеметов, 50-миллиметровые минометы, самозарядные и обычные винтовки.

Дивизия была полностью укомплектована по штатам военного времени. Она имела более 13 тысяч человек, из них 3 тысячи приписного состава. Весь личный состав прошел хорошую военную подготовку. Кадровые воины – это преимущественно сибиряки и дальневосточники, а приписники – приморцы. Политико-моральное состояние личного состава было высокое. Все красноармейцы, командиры и политработники прониклись жгучей ненавистью к фашизму. Значительную прослойку личного состава составляли коммунисты и комсомольцы. Членов и кандидатов в члены ВКП (б) насчитывалось 1250, а членов ВЛКСМ - 4062  (ЦАМО, ф.318, оп.4651, д.13, л.1-3,18,28).

Части 92-й стрелковой дивизии возглавляли опытные кадровые командиры и политработники.

317-м полком командовал полковник В.Г. Поляков, комиссаром был батальонный комиссар Д.А. Пастушенко; 203-м полком – майор Г.С. Колчанов, комиссаром – батальонный комиссар И.И. Голышев. Командиром 22-го полка был майор С.И. Соболев, комиссаром – батальонный комиссар Д.П. Косыгин.

Артиллерией дивизии командовал полковник И.В. Володин, 60-й легкий артполк возглавлял подполковник Колесников и комиссар батальонный комиссар А.И. Бовкун. Во главе 70-го гаубичного артполка стояли подполковник Косенко и комиссар В.С. Ядринцев.

В целом командный состав во всех звеньях был хорошо подготовлен в военном отношении. Он, как правило, прошел обучение в училищах или на курсах усовершенствования. Полковник Ларичев и подполковник Карцев имели высшее военное образование. Они окончили Военную академию имени М.В. Фрунзе. Командиры частей и подразделений в своем большинстве обладали определенным опытом работы. Среди политического состава также преобладали опытные, подготовленные работники.

Таким образом, 92-я стрелковая дивизия представляла собой хорошо укомплектованный и слаженный военный организм, оснащенный вооружением и боевой техникой. Все воины были воспитаны в духе беспредельной преданности Коммунистической партии и социалистической Родине.

Эшелоны с войсками шли со скоростью курьерского поезда. В пути стало известно о постановлении ГКО об обороне Москвы и назначении командующим Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова, и воины еще более почувствовали, что они должны как можно быстрее прибыть на фронт.  

За Красноярском, ближе к Новосибирску, Омску и Уралу, на станциях наблюдалось огромное скопление товарных составов, груженных различными станками, машинами, агрегатами. Целые заводы перевозились на колесах. В теплушках и на платформах ютились рабочие с семьями. Бойцы узнавали, что эвакуированным предстояло прямо в поле, в степи строить заводы и выпускать оборонную продукцию.

Мчались эшелоны. Стучали колеса на стыках рельсов. В вагонах было тепло. Дневальные не давали остывать печкам. Ночью большинство бойцов спали, лишь кое-где слышался шепот. Проезжали родные места, а никто из близких не знал об этом. Никто не встречал. Да и как встречать – маленькие станции, полустанки эшелоны пролетали без задержек. Остановки были короткими: для смены паровоза и поездной бригады. Правда, бывали и длительные по времени: для погрузки топлива, воды, продовольствия, фуража и даже помывки людей. Но начальство не могло дать разрешение бойцам на посылку телеграмм родным. Шла война… . И это все понимали.

На остановках стали встречаться санитарные поезда с тяжелоранеными воинами. Некоторые из них рассказывали о трудных боях, о героизме воинов и всех советских людей. Раненые говорили, что враг вышел к Ладоге и Ленинград в блокаде.

 Бойцы становились молчаливее и сосредоточеннее, суровели их лица. Внимательно слушали они политинформации и беседы. Многие изъявляли готовность вступить в ряды партии и комсомола. Только в первых восьми эшелонах в пути следования было подано 89 заявлений о приеме в члены и кандидаты ВКП (б) и 80 – в члены ВЛКСМ (ЦАМО, ф.318, оп.4651, д.13, л.1).

 Перевалив Урал, эшелоны через Пермь проследовали на Киров, а затем на Ярославль. Становилось все холоднее и холоднее. На полях белел снег. Воины надеялись, что их направят под Москву. Но произошло иначе.

Вот что рассказал об этом П.Т. Сагайдак: «Наш полк находился в первых эшелонах дивизии. Всем бойцам объявили, что нас направляют под Москву. 25 октября эшелоны с подразделениями 203-го полка проследовали Ярославль, Александровск и уже приближались к Загорску.

Вдруг воинские составы остановились, паровозы перегнали с передних к хвостовым вагонам, и мы тронулись, казалось в обратном направлении. Мы ничего не понимали. Почему назад? Но, проехав Ярославль, повернули на Рыбинск и далее на северо-запад. Теперь стало проясняться: наш полк совершал маневр с московского на ленинградское направление. Да вскоре и командиры были собраны в штабном вагоне, где было объявлено, что едем на помощь Ленинграду. Там создалась новая и тяжелая угроза героическому городу. Дальневосточников воодушевило то, что именно им выпала высокая честь вести борьбу за колыбель революции. Мы также понимали, что в стране есть силы для защиты столицы, если нас сочли возможным в такое грозное время направить от Москвы к Ленинграду».

Пока 203-й полк совершал маневр от Загорска, эшелоны 317-го полка в Ярославле были переведены на Рыбинск. И этот полк теперь пошел головным. Командир дивизии по прибытии в Рыбинск был вызван к представителю Ставки Л.З. Мехлису. Тот в общих чертах ознакомил полковника А.Н. Ларичева с обстановкой на фронте под Ленинградом и просил его ускорить движение войск.

За Рыбинском на перегоне Пестово – Хвойная 28 и 29 октября 1941г. вражеская авиация впервые пыталась бомбить эшелоны дивизии. Ее самолеты неожиданно вынырнули из облаков и начали пикировать на вагоны. Но наши зенитчики, с закрепленными на платформах пушками и пулеметами, встретили стервятников такой мощью огня, что те, сбросив бомбы на лес, поспешно удалились. С бойцами были проведены инструктажи о порядке действий при налетах авиации врага и быстрой разгрузке эшелона на необорудованном участке станции или разъезда. Все чувствовали, что война рядом и скоро нужно будет на практике показывать свое воинское мастерство и преданность Родине.

Конечно, все воины-дальневосточники – от рядового бойца до командира дивизии – рассчитывали, что они прибудут на станцию назначения, выгрузятся, сосредоточатся, приведут себя в порядок: переведут лошадей на зимнюю ковку, получат зимнее обмундирование и все необходимое для боя. Затем, войдя в связь с впереди воюющими частями, нанесут по фашистским захватчикам мощный дальневосточный удар. Однако война полностью перечеркнула все эти расчеты и планы.

 

 

ПОД  ТИХВИНОМ

 

Из вагонов – в бой

 

Октябрьские дни 1941 г. были самыми критическими для советского народа и Красной Армии. Танковые войска немецко-фашистской группы армий «Центр» рвались к Москве. На Украине гитлеровские полчища наступали уже восточнее Днепра. На северо-западном направлении соединения группы армий «Север» и финские войска блокировали Ленинград и начали варварский обстрел и бомбардировку жилых районов. Экономика страны только перестраивалась на военный лад. И армия испытывала острую нужду в вооружении, боеприпасах, продовольствии и фураже.

Коммунистическая партия и Советское правительство мобилизовали все силы для борьбы с гитлеровской военной машиной. На фронт шли кадровые дивизии из Сибири и Дальнего Востока.

К концу сентября 1941 года фашистские войска не смогли овладеть Ленинградом прямой атакой. Их командование «пришло к выводу, что, пока защитники Ленинграда будут поддерживать связь со страной, сломить их сопротивление не удастся… Гитлеровцы разработали план глубокого обхода Ленинграда с юго-востока (История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. М., 1963. т.2, с.212). Группа армий «Север», сосредоточив до восьми дивизий 39-го моторизованного и 1-го армейского корпусов с 450 танками при значительной поддержке артиллерии и авиации, 16 октября 1941 г. нанесла сильный удар в стык наших 4-й и 52-й армий. Замысел противника предусматривал решительное продвижение двух танковых и двух моторизованных дивизий на направлении Чудово, Будогощь, Тихвин, Лодейное Поле, соединение с финскими войсками и полное блокирование Ленинграда.

На Волхове врагу противостояли пять ослабленных стрелковых и одна кавалерийская дивизии, занимавшие оборону по реке на 130-километровом фронте. Перевес противника в живой силе и технике был подавляющим. Достаточно сказать, что на участке 1009-го стрелкового полка 252-й стрелковой дивизии удар наносили 12-я танковая и 20-я моторизованная фашистские дивизии, имея, по существу, восьмикратное преимущество.

Наши подразделения и части дрались упорно и геройски. Они стремились задержать продвижение гитлеровцев на маршрутах, обороняя наиболее важные позиции, пункты и рубежи. Однако 23 октября вражеские танки захватили Будогощь и вышли в тыл 4-й армии. Между 52-й и 4-й армиями образовался разрыв, а резервов для его закрытия не было. Надо было во что бы то ни стало не дать противнику выйти к реке Свирь и соединится с финскими войсками.

Ставка срочно перебросила с Ленинградского фронта в этот район 310-ю стрелковую и 4-ю гвардейскую дивизии. Сюда же самолетами был доставлен личный состав с легким оружием 191-й и 44-й стрелковых дивизий. Одновременно подходила 60-я танковая дивизия с небольшим количеством танков. Это позволило к 27 октября задержать противника в 35 километрах юго-западнее Тихвина на рубеже Ситомли.

Командующий 4-й армией генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев знал, сто к концу октября в его распоряжение прибудет 92-я стрелковая дивизия. Он решил, удерживая подошедшими силами позиции у Ситомли, 4-й гвардейской и 60-й танковой дивизиями нанести 1 ноября контрудар в центре, а 92-й дивизией наступать на левом фланге армии. Цель контрудара – разгромить будогощскую группировку врага и восстановить оборону по реке Волхов.

Но противник, перебросив с маловишерского направления 8-ю танковую и 18-ю моторизованную дивизии к Ситомле, после интенсивной артиллерийской и авиационной подготовки сам атаковал части 4-й армии. Ее войска, растянувшись от Волхова, через Ситомлю до Петровского и Тальцев, отражали удары фашистов только на наиболее важных направлениях и медленно отходили на северо-восток к Тихвину.

 В этих условиях по железной дороге Рыбинск – Будогощь на станции Тальцы, Хотцы и Неболчи с 30 октября 1941 г. начали подходить первые эшелоны 92-й стрелковой дивизии.

По замыслу командарма В.Ф. Яковлева 92-й дивизии предстояло действовать в направлении Крестцы, Будогощь. Местность здесь пересеченная. Вдоль железной дороги и по сторонам от нее находятся крупные болотистые массивы «Жидуха» и «Буховское», фактически не проходимые для артиллерии и гужевого транспорта. По окраинам этих болот пролегает 6-километровое дефиле с единственной дорогой из Радостино через Смолино на Крестцы. Вдоль дороги то правее, то левее петляет река Шарья с крутыми и обрывистыми берегами, по которым расположились небольшие населенные пункты с деревянными постройками. Юго-западнее отрезка дороги Радостино – Крестцы раскинулось болото «Гладкий Мох». Поскольку болота в этих местах даже зимой замерзают редко, маневр войсками и особенно техникой был крайне затруднен. Не лучше была местность и севернее железной дороги Тальцы – Будогощь. Река Пчевжа, вьющаяся по лесистым массивам, имеет высокие берега, изрезанные оврагами. В ряде мест берега реки сильно заболоченны. Восточнее Тальцев к Неболчам местность также лесисто-болотистая с ограниченной дорожной сетью. Хотя зима к ноябрю уже легла плотно, грунтовые дороги были скованы морозом еще слабо. Они быстро разбивались, и транспорт по ним двигался с трудом.

В целом район предстоящих действий был очень сложным. Он требовал организации боя по разобщенным направлениям, крайне затруднял маневр и подвоз материальных средств. Правда, это не особенно пугало командиров, так как дальневосточники привыкли к аналогичной местности. Хуже было другое – воины не имели зимней одежды, а конский состав не был переведен на зимнюю ковку. Это сразу поставило дивизию в тяжелое положение.

 Вечером 30 октября 1941 г. 317-й стрелковый полк и 50-й разведбатальон первыми выгрузились на станции Тальцы и Хотцы в полосе действий войск 4-й армии. Для разгрузки техники и лошадей бойцы быстро устроили настилы из подручных средств (шпал, деревьев, бревен, досок). Несмотря на полную темноту, все работали без суеты. Вооружение, боеприпасы и имущество перегружались на повозки. Подразделения немедленно уходили от станции в ближайшие леса, где получали боевую задачу.

К этому времени линия фронта проходила восточнее Ситомли, на заполье, Петровское, западнее станции Тальцы к Смолино. Точнее сказать, линии фронта, как таковой, не было. Бои шли по отдельным направлениям. Севернее Заполья и у Петровского сражались ослабленные части 4-й гвардейской  стрелковой и два полка 60-й танковой дивизии. От Петровского и южнее железной дороги широкий фронт прикрывали эскадроны 27-й кавалерийской дивизии. На дороге Радостино – Будогощь малочисленные роты 288-й стрелковой дивизии 52-й армии вели тяжелые бои у Ситомли.

Конечно, всего этого командир 92-й дивизии не знал. Даже представитель 4-й армии не был в курсе всей обстановки восточнее Будогощи. От него 317-й полк получил задачу: совместно с 50-м разведбатальоном  обеспечить выгрузку прибывающих эшелонов 92-й дивизии и не дать противнику выйти в район Тальцев. Для этого немедленно атаковать и овладеть Петровским и прикрыть пункты выгрузки с направления железной дороги.

В 24.00 30 октября командир 317-го стрелкового полка полковник В.Г. Поляков отдал первый боевой приказ, в котором сведения о противнике излагались в самых общих чертах. Задачи батальонам сводились к следующему: 3-й стрелковый батальон капитана Г.М. Коновалова должен был овладеть селом Петровским. 1-й стрелковый батальон капитана Яковлева направлялся вдоль железной дороги на разъезд Мордвиново с задачей занять Среднее Село. 2-му стрелковому батальону капитана И.С. Маньковского предстояло следовать за 1-м батальоном для нанесения удара из-за его левого фланга и разгромить противника в Среднем Селе. Батальоны были усилены артиллерией и другими средствами.

  У командиров карт не было, а местность они не видели, так как приказ был получен ночью. И все же они спешно повели батальоны для выполнения задач. Двигались быстро. Было холодно. Выпал снег, и морозец прихватывал бойцов, одетых по-летнему.

…Первый бой на войне. Он для каждого воина проходит по-разному. Но он остается в памяти на всю жизнь, потому что необычен. И не всегда первая встреча с врагом бывает успешной. Именно такой бой провел 3-й батальон 317-го полка.

 К пяти часам утра 31 октября подразделения сосредоточились в низкорослом сосновом лесу. Слышны были пулеметные очереди и видны вспышки ракет. Часа через полтора прибыл командир батальона. Возбужденный и немного растерянный, он сказал:

- 3-й батальон в 9.00 атакует Петровское. Исходные положение для атаки в километре от нашего района сосредоточения. Я с командирами рот выхожу на рекогносцировку.

Пройдя метров восемьсот по лесу, командиры вышли к опушке и обнаружили группу красноармейцев в длинных шинелях. Просмотрев их документы, капитан Коновалов сказал:

- Это из 27-й кавалерийской дивизии, группа прикрытия.

Впереди в предрассветной дымке простиралось большое, заснеженное поле, немного повышающееся к селу. Из-за его горба виднелись крыши отдельных домов да половина церковки.

Командир батальона спросил у сержанта-кавалериста:

- Что знаете о противнике?

- В селе уж более суток фашисты, - ответил сержант. – Сколько их, трудно сказать. Всю ночь гудели машины и, кажется, танки. От церкви и откуда-то справа часто бьют крупнокалиберные пулеметы. Изредка ведется минометный обстрел: по полю, по опушке леса, а особенно по лесистому оврагу, что вон там, - сержант показал рукой влево.- Овраг огибает поле и подходит к селу. Туда же бьет артиллерия. Думаю, что противник закрепляется в Петровском и готовится наступать дальше.

- Почему вы не выдвинулись на гребень поля, что впереди? Оттуда же лучше наблюдать.

- А зачем? Здесь у противника все пристреляно. Он головы не дает поднять. Если фрицы пойдут через поле, то нам их с опушки встречать сподручнее. Да они и не полезут сюда, в снег и лес. Они только по дорогам да вокруг деревень сейчас действует, - пояснил сержант.

Капитан Коновалов, указывая рукой вперед, сказал:

- Вот Петровское! Задача батальона: овладеть этим селом и наступать на Недашицы, что севернее Петровского.

Комбат поставил боевые задачи ротам и приданным средствам усиления.

- У меня сейчас 7.30, - посмотрев на часы, проговорил Коновалов. – Сверьте часы. Командирам организовать бой и выводить роты на исходное положение.

Командиры, политработники и партактив в сжатые сроки провели беседы с личным составом, разъяснили цель боя, проверили готовность оружия, боеприпасов и снаряжение к атаке. Приказ о наступлении был встречен всеми бойцами батальона и артиллерийских подразделений с подъемом. Каждому хотелось идти в бой первым.

Вспыхнули две красные ракеты – и появились цепи бойцов. Минометы и орудия дали сосредоточенный огонь по церкви и окраинным домам. Были видны попадания мин в церковь, а также разрывы снарядов на западной окраине села. Пулеметы врага замолчали. Справа за полем и лесом слышались стрельба и крики «Ура!». Командир 7-й роты доложил, что захватил четыре дома, но встретил сильный огонь пулеметов и минометов, а также танков. Подбито два вражеских танка, однако противник контратакует.

Нарастал огонь гитлеровцев и по 8-й роте, наступавшей по правому склону оврага. Вновь застрочили пулеметы из домов, усилился обстрел из минометов, а откуда-то из-за села начала бить артиллерия врага. Гитлеровцы стреляли бризантными гранатами. Снаряды, разрываясь метрах в 5-10 от земли, устилали овраг смертельными осколками. По оврагу и полю фашисты открыли огонь из минометов.

Было видно как метались бойцы по оврагу, а затем не выдержав, побежали обратно. Некоторые остались лежать на снегу. Еще и еще минометы и пушки давали залпы по врагу. Но вскоре с огневых позиций доложили – остался только неприкосновенный запас боеприпасов.

Вдруг разведка донесла, что до роты автоматчиков противника приближается к левому флангу батальона. Возможна контратака. Комбат выдвинул для прикрытия левого фланга взвод 9-й роты со станковыми пулеметами. Минометы открыли огонь. Контратака фашистов была сорвана, но угроза удара во фланг оставалась.

Уже первое боевое крещение показало исключительное упорство дальневосточников. Но наступление на Петровское утром 31 октября успеха не имело. Батальон понес потери. Помощник начальника штаба 3-го батальона лейтенант А.А. Диких находился на наблюдательном пункте командира батальона Г.М. Коновалова. Он видел, как лейтенант Ф.Р. Михальков поднял 8-ю роту в атаку. И в этот момент в грудь отважного командира угодила мина, сразив его наповал. В ходе атаки погиб также и политрук 9-й роты Пьянков.

Как стало известно к концу дня, противник имел в Петровском до двух батальонов пехоты с танками и артиллерией. Он готовился наступать на Тальцы. В ходе боя гитлеровцы использовали до десятка каменно-кирпичных домов и церковь для создания пулеметных точек. В результате Петровское было прикрыто точным огнем. Ясно, что брать село одним батальоном и без разведки было нельзя. Можно только сковать противника в Петровском.

И все-таки воины задержали фашистских захватчиков, дальше они уже не наступали. Но многие командиры и бойцы были потрясены первым неудачным боем. Они в душе спрашивали, почему с ходу сразу в атаку, без разведки, без средств усиления и достаточного количества боеприпасов.

Позже выяснилось, что у восточной окраины села находился, хотя и ослабленный, 603-й стрелковый полк 4-й гвардейской дивизии. (ЦАМО, ф. 1258, оп.1, д.7, л.376). можно было атаковать с ним совместно. Но представитель штаба 4-й армии, который должен координировать действия наших частей, под Петровским на появлялся.

Эшелоны с артиллерийскими полками и танковым батальоном дивизии еще не подошли, а армия никаких средств усиления не дала.

Совсем по-другому развивались события у 1-го стрелкового батальона. Под командованием капитана Яковлева (комиссар старший политрук Зверев) в ночь на 31 октября он броском вдоль железной достиг 121-го километра и сменил на боевых позициях у разъезда 2-й эскадрон 106-го кавалерийского полка. Капитан Яковлев и начальник штаба старший лейтенант Н.И. Старостин быстро организовали оборону и систему огня. Бойцы спешно окопались.

Утром 31 октября фашисты, считая, что им не будет оказано сопротивление, начали наступление на Тальцы мелкими подразделениями без артиллерийской и авиационной подготовки. Организованный и мощный огонь рот 1-го батальоны был для них полной неожиданностью.

«Бойцы  3-го взвода 3-й роты, находясь левее полотна железной дороги, - вспоминал командир этого взвода старший сержант В.П. Баранников, - вложили всю свою ярость и ненависть в огонь по нагло идущим пьяным фашистам. Многие из них нашли здесь свою гибель. Мы вели дружный и прицельный огонь из ручных и станковых пулеметов, автоматов и минометов. В каждом взводе у нас было по одному ротному миномету и по два автомата, три ручных пулемета и самозарядные винтовки. Так что огня мы давали много. Первый бой с гитлеровцами прошел для 3-й роты старшего лейтенанта Прохорова почти без потерь. Враг еще дважды атаковал в этот день, но успеха не имел».

Противник в течение нескольких дней пытался потеснить 1-й батальон, но каждый раз откатывался назад. 1-я рота старшего лейтенанта Ефремова отбросила гитлеровцев на два километра на запад и заняла разъезд 121-й километр, через который проходила проселочная дорога на Боровик. Этот успех воодушевил бойцов.

В итоге батальон капитана Яковлева оседлал железную дорогу у разъезда Мордвиново и занял рубеж до деревни Ясновики, не давая возможности противнику продвигаться к Тальцам.

После того как 3-му батальону не удалось овладеть Петровским, командир полка ввел в бой и 2-й батальон с только что подошедшим со станции 2-м дивизионом 70-го гаубичного полка капитана П.И. Левашова. 3 ноября вновь была предпринята атака на Петровское. Действовали два батальона 317-го полка, танковая и разведывательная роты 50-го разведбатальона. Перед атакой произвели артиллерийский налет. Снаряды и мины ложились по наблюдаемым целям. Село покрылось дымом. Противник молчал. Но достаточно было начать атаку, как его огневые точки оживали. Их снова подавляли огнем, и роты настойчиво рвались вперед. Они уже достигли окопов на подступах к селу, захватили первые дома. В ряде мест завязалась рукопашная схватка. Гитлеровцы вели огонь из подвалов, с чердаков.

Ветеран дивизии свердловчанин Л.И. песков рассказал о подвиге своего друга танкиста Николая Невьянцева. Танк первым ворвался в Петровское. Здесь он был окружен фашистами и подожжен. Но танкисты продолжали сражаться. Они предпочли смерть, но не сдались захватчикам. Жители села видели бой танкистов, захоронили потом останки погибшего экипажа.

Первые встречи с противником показали, что командиры умело организовывали и вели бой. Высокую оценку командирам и политработникам дал начальник политотдела дивизии батальонный комиссар М.М. Гуревич. Он сообщал в донесении: «В боях за Петровское бойцы и командиры 317-го полка и 50-го разведбатальона проявили храбрость и самопожертвование особо отличились командиры 3-го батальона капитан Коновалов и 50-го разведбата капитан Коломийцев, Личным примером воодушевлявшие бойцов. Хорошо вела борьбу с фашистскими самолетами зенитно-пулеметная рота 317-го полка. Она за 2 и 3 ноября сбила 7 самолетов врага. Все зенитчики во главе с командиром роты и политруком представлены к правительственным наградам. Из политсостава дивизии проявили храбрость и отвагу старший политрук Подоляник, секретари партбюро 50-го батальона Брагин и 3170го полка Барановский, а также политруки рот: 9-й – Пьянков, 7-й – Кирьяшов и 8-й – Ничипоренко, из 50-го разведбата – политрук Усов». (ЦАМО, ф.318, оп. 4651, д.13, л.2,5).

Противник придавал большое значение удержанию Петровского, прикрывавшего выход к важным для него коммуникациям. Он подбросил свежие силы, и, по показаниям пленного, там уже находился моторизованный полк с двумя артиллерийскими дивизионами и танками. Враг, усилив огневое воздействие, отразил наступление наших батальонов на село.

  Установив выгрузку частей дивизии, гитлеровцы наносили по ним массированные удары авиацией. При бомбежке 2 ноября района станции Тальцы в 317-м полку имелись потери в людях, а в 388-м танковом батальоне сгорели цистерны с бензином. Наряду с бомбами самолеты сбрасывали провокационные листовки. В нашем тылу начали действовать вражеские разведчики и снайперы – «кукушки». Там тоже появились раненые бойцы и командиры.

А представитель штаба армии продолжал направлять отдельные подразделения дивизии в разные районы для прикрытия выгрузки. Еще 1 ноября он приказал только что выгрузившемуся 2-му батальону 203-го полка капитана Е.А. Кошкина одной ротой с пулеметным и конным взводами занять рубеж Борели, Шарья и совместно с 1012-м полком 288-й стрелковой дивизии не допустить противника на станцию Тальцы. (ЦАМО, ф.1258, оп.1, д.5, л.4).

1-му батальону 22-го полка была поставлена задача: прикрыть район Ясновиков, где, по данным разведки соседней дивизии, появилось несколько рот врага. Командир батальона капитан С.Л. Мартынюк стремительно повел подразделения. Встречавшаяся на маршруте фашистская разведка была уничтожена. В Ясновиках батальон перешел к обороне.

Таким образом, подразделения с ходу вступали в бой и действовали разрознено. Политотдел 4-й армии в своем донесении вынужден был отметить: «…развертывание 92-й стрелковой дивизии для боевых действий было осложнено тем, что по мере подхода эшелонов отдельные подразделения, еще не успев сосредоточиться, сразу вступали в бой с марша… На мобильность марша и боевые действия отрицательно сказывалось отсутствие зимнего обмундирования у личного состава и зимней ковки у лошадей. Это приводило к большому отставанию обозов и созданию пробок на дорогах, находившихся под постоянным воздействием вражеской авиации». (ЦАМО, ф.318, оп.4651, д.13, л.18).

317-й полк и подразделение других частей, действуя почти 30-километровом фронте, нигде не допустили продвижения противника и обеспечили выгрузку эшелонов дивизии. К исходу 2 ноября прибыли 388-й танковый батальон, 77-й противотанковый дивизион,   2-й стрелковый батальон 203-го полка, 1-й стрелковый батальон 22-го полка и управление дивизии. 3 ноября выгрузились эшелоны с 70-м гаубичным артполком, а затем остальные батальоны 203-го полка и 60-й легкий артполк. В ночь на 4 ноября на станцию Хотцы подошел и весь 22-й стрелковый полк.

Выгрузка эшелонов дивизии проходила под воздействием авиации противника. Как только началась разгрузка вагонов и платформ 22-го полка, появились вражеские самолеты. Они повесили осветительные ракеты на парашютах. На станции и подступах к ней стало светло как днем. Началась бомбежка. Завывание падающих бомб и взрывы вблизи станции были еще непривычны для бойцов. Тем не менее они быстро разгружали эшелоны от лошадей, техники и имущества. Организованно уходили в районы сосредоточения в ближайшие леса - там было безопаснее. Конечно, были потери, хотя и незначительные, но все же они воспринимались воинами тяжело.

Командир полка майор С.И. Соболев в первую очередь принял меры по приведению подразделений в боевое состояние после бомбежки. Полк закончил выгрузку к 15-00 4 ноября и вовремя приступил к выполнению задачи…

Командарм 4 генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев 3 ноября поставил 92-й стрелковой дивизии боевую задачу: наступать в направлении Шарья, Крестцы и овладеть Гремячево. В дальнейшем наносить удар на Грузино (ЦАМО,ф.1258, оп.1, д.5, л.8). Командир дивизии был ориентирован в том, что совместно с 92-й дивизией в направлении Крестцы, Будогощь будет действовать 60-я танковая дивизия силами мотострелкового и танкового полков с небольшим количеством танков. Было приказано к утру 6 ноября освободить дорогу Тальцы – Шарья – Красная Горка для прохождения полков 60-й танковой дивизии. На направлении Петровское, Будогощь должна была наступать 4-я гвардейская дивизия, которая воевала в ослабленном составе.

Из задач, поставленных дивизиям, видно, что замысел командующего 4-й армии на контрудар силами левого крыла, принятый еще в конце октября, остался прежним, хотя изменения в обстановке произошли к 3 ноября кардинальные. В 4-й армии образовались две группировки, отстоящие друг от друга почти на 100 километров: оборонительная – в центре оперативного построения, отходящая к Тихвину, и наступательная – на левом фланге армии. Конечно, успешное наступление почти трех дивизий при благоприятных условиях могло привести к захвату Будогощи и выходу на коммуникации тихвинской группировки противника, что поставило бы ее в тяжелое положение.

В целом хороший замысел не обеспечивался огневой  и авиационной поддержкой, материальными средствами и прикрытием от ударов с воздуха. Видимо, сил для этого не было, да и оборона Тихвина была тогда главной задачей. В то же время наступление полнокровной 92-й стрелковой дивизии совместно с двумя полками 60-й танковой дивизии по узкому, 6 – 8 – километровому дефиле между огромными болотами приовдило к большому скучиванию войск. В этой обстановке весь район дефиле становился мишенью для авиации противника, которая господствовала в воздухе.

Для того чтобы овладеть Гремячево и создать условия для ввода в сражение 60-й танковой дивизии, 92-я должна была совершить более чем 30-километровый марш и наступать тоже на глубину до 30 километров. И на все это отводилось трое суток. Единственная грунтовая дорога, уже разбитая войсками, не позволяла быстро двигаться подразделениям.

Боевые действия развертывались на стыке с 52-й армией. Но ее части не переходили в наступление. Наоборот, они отходили под давлением противника. От соседа слева, 1012-го стрелкового полка 288-й дивизии, 3 ноября поступила информация, что враг овладел Дидлово, остатки полка отошли в район Шарья, Заречье.

Вот в такой обстановке, командир 92-й стрелковой дивизии полковник А.Н. Ларичев 3 ноября срочно отдал первый боевой приказ, которым были определены задачи частям. 203-й полк – авангард дивизии выступал по маршруту Хотцы, Шарья, где и сосредотачивался к 14-00 4 ноября. К исходу 5 ноября он должен был овладеть Крестцами и действовать далее на Гремячево. В районе Шарьи полк получал на усиление танковую роту 388-го танкового батальона, а  с окончанием выгрузки из эшелонов для его поддержки предназначался 3-й дивизион 70-го гаубичного артполка.

22-й стрелковый полк, составляя главные силы дивизии, совместно с 1-м дивизионом 70-го гаубичного артполка выдвигался по маршруту авангарда с 15-00 4 ноября.

317-й стрелковый полк со 2-м дивизионом 70-го гаубичного артполка, ротой 388-го танкового батальона и батареей 77-го противотанкового дивизиона, оставив прикрытие у Петровского, с 18-00 4 ноября начинал выдвижение по маршруту Ясновики, Ханакова Новинка, выходя во второй эшелон дивизии. В районе Ясновиков к полку присоединялся 1-й батальон 22-го полка.

Таким образом, согласно решению командира дивизии основные усилия  войск сосредоточивалось на решительном уничтожении врага юго-западнее Будогощи и овладении населенными пунктами на коммуникациях … Продолжение »