…ала. В последнее время Вера всегда плачет. Она отставной главбух, ныне сторож на две ставки. Увы, у нас сторож -  самая популярная работа. Необходимо же контролировать разграбление навсегда почивших корпусов завода, гаражей, зданий складов с давно выбитыми стеклами. Беда в том, что оплачивается эта работа так, что сторожу хоть самому двери подламывай.

            У Веры старший сын болен психически, у младшего туберкулез. Муж,- явление типичное,- вечнопьяный безработный. Они   разведены, но живут под одной крышей - в деревне разменять квартиру нереально.

Недавно Вера попыталась завести козочку, ччтобы поправить здоровье младшего сына. Однако через три месяца ей пришлось вернуть свою рогатую кормилицу - нет возможности накопить денег и выкупить козочку.

            Женщины устроены удивительно. Встретились мы дня через два, и она тянет из-под обшлага своей куртки оборочку блузки, сверкает глазами:"Узнаешь - блузка ваша. И юбка тоже. Первая обновка за три года. Спасибо, спасибо."

 

            18 октября. Сегодня пришли сами виновники этой небывалой акции, мои любимчики, Бертовы. Семья, где растет семеро мальчишек, светловолосых, голубоглазых, похожих друг на друга, как ромашки на солнечном лугу. Не все просто в этой семье. Но самое главное - есть дети, которые растут и тянутся к солнцу, и родители, которые их, непосед, любят.

            Почти одновременно подошли еще три многодетные семьи. Могла ли я подумать, что настанет день, когда этим людям можно будет помочь. Сколько у нас было передумано невеселых дум. Я пыталась что-то делать, но, как правило, ничего не выходило. Я привычно разводила руками и оставляла их делить свои проблемы на общее число голов и головенок в семье, и мыкать эти проблемы своим, частным образом.

            Детишкам усталых, издерганных родителей детсад необходим и как щит от взрослых проблем. Но если дома перештопанные носки и выцветшие колготки не играют особой роли, то для похода в детсад в таком виде необходим особый род недетской отваги. Обжегшись на этом, я твердо решила приводить своих маленьких протеже в детсад только во время тихого часа, когда они смогут, побросав на лестнице свои вечные резиновые сапоги, смело носиться по спортивному залу, беззаботно отсвечивая дырявыми локотками и путаясь в не по размеру больших колготках.

            Я помню, как семилетних умниц, уже вполне готовых к школе, оставляли на год-два дома, не имея возможности купить необходимое для первоклассников приданое. Помню, как одна мама водила своих детей на прививку к врачу. Пока она была на приеме у врача с одним ребенком, остальные сидели в скверике. Возвратившись, она раздевала уже осмотренного ребенка, переодевала в эту единственную "парадную" одежку другого и шла на прием уже с ним. Так же с третьим и четвертым, соответственно, только успевая подгибать обшлага свитера и штанишек.

            Спутанные волосенки, горящие глаза, доверчивая рученька в моей руке. Вы не знаете, как трудно бывает мамам. Вы тихонько хвастаетесь:"Ты когда-нибудь пробовала пряник? Я - да".

            В этот день детскую одежду разобрали всю. Валентина Бертова развела руками: "Ну теперь никаких дел. Пока все вещи не разберу - не успокоюсь." Из окна выследили соседа, уговорили его подогнать к подъезду тракторную тележку, с радостным визгом погрузили тюки с обновками и сами торжественно уселись сверху. Махая из окна рукой, я подсчитала: 4 семьи, тракторная тележка одежки-обувки. Неплохая арифметика.

            Горы одежды заметно уменьшились. Даже не горы это, а скромные холмики. Акция наша движется к финалу.

Нашла побитый молью детский трикотажный свитерок, несколько шапок и шарфиков. Это - Надежде Герасимовне. У нее ни одна ниточка не пропадет. За свои 72 года эта удивительная женщина переболела большинством мыслимых болезней, а недавно еще и сломала ногу. Но одна почти не бывает. Люди к ней тянутся, навещают, тормошат. А она дни напролет возится с лоскутками и обрывками пряжи. Весь дом в самодельных ковриках, накидочках, салфеточках. Их она и дарит или отдает за бесценок, так, за печенье к чаю. Говорит, что руки привыкли к работе, тоскливо в покое. Как ни пройдешь мимо ее дома - видишь в окне склоненную седую головушку. Жалуется, правда, что пряжа подошла к концу, но это не беда. Вот Вам, Надежда Герасимовна, работа для рук и повод для молитвы.

 

            19 октября. Сегодня я обнаружила страшную вещь. Те люди, которым я недавно помогала - еще не бедняки. Существуют другие люди, живущие вопреки многим естественным законам. Как они выживают - загадка.

Рядом с моим домом стоит еще не совсем разворованный завод по переработке льна. Изредка, два-три раза в год, путем каких-то немыслимых взаимозачетов, туда завозят партию льна, неизвестно откуда вызывают рабочих и, проработав пару недель, завод вновь затихает. Только рабочие эти с каждым разом все больше становятся похожими на тени.

            Людмила Викторовна Малышева работает на этом заводе сторожем. Ее оклад 100 рублей. Деньги выплачивают редко, большей частью после очень нечастых пробуждений предприятия. Вчера выдали аванс, - 50 рублей, - и просили больше не ходить и не просить. Работу ссменить невозможно: до пенсии осталоссь два года. Да и была бы возможность - все равно не взяяли бы.

            Изо всей семьи с Людмилой Викторовной остался двадцатитрехлетний сын, недавно демобилизовался из Грозного. С работой ему тоже не везет - везде попадает под сокращение. Правда, недавно предложили работу охранником. Вместе с матерью месяц собирали лекарственные травы, сушили, сдавали в аптеку, но заработали-таки деньги, необходимые для поездки в Новгород, где необходимо было пройти медкомиссию. Но вновь не повезло - медики обнаружили язву желудка и дали медотвод.

            Одежда у Людмилы Викторовны - предмет штучный. Нательного белья - одна смена, чтобы не стыдно было в общественную баню сходить. После этого мероприятия белье убирается обратно в шкаф. Юбка у нее одна, но хорошаяя, теплая. правда, вытянулась так, что приходится как раз от подмышек до голени. Недавно отправилась она в этой юбке за дровами, да запуталась в подоле, упала, разбив колени в кровь.

            А если вещи выцветают от долгой носки, тетя Люда знает один замечательный рецепт -  вещи можно покрасить соком ежевики с отваром душицы. Цвет получается темно-коричневый и очень стойкий.

 

            20 октября. Сегодня забрала последние вещи Людмила Викторовна и ее сослуживицы. Привели они и Тамару, красивую молодую женщину, которая готовится встретить зиму в ветровке и шелковом летнем платье.

 

            21 октября. Люди продолжают приходить и звонить. Я извиняюсь перед ними - все. Теперь нужно попытаться молиться. Кто-то соглашается, кто-то молчит. Прости нас, Пресвятая Богородица. Не остави нас, грешных.

* * *

Все это радостное и тревожное время трудно описать в двух словах. Если помните, тогда как раз были повальные опечатывания подвалов и пристальное внимание к жителям первых этажей, поскольку боялись террористов. Гремели взрывы. Гибли люди. Все время передавали тревожные сообщения по ТВ. И в это самое время чуть ли не через два дня на третий на мой первый этаж по вечерам какие-то люди грузили белые мешки с собранной по всему городу одеждой. Удивляюсь, почему нас тогда ни разу не взяли.

 

Надо сказать, радость за бедных людей в Любытино всегда сопровождалась волнениями за Киру, поскольку все вещи, деньги и продукты передавались ей. Однажды мы с Пашей, прождав целый день сообщения на пейджер и отчаявшись дозвониться, решили под вечер просто сесть на машину и поехать в Любытино. Предусмотрительный Паша в последний раз позвонил… и попал на недоумевающую Киру, которая давно позвонила в Питер, отправила сообщение на Пашин пейджер, она потом даже показывала нам квитанцию за телефонные переговоры. А пейджинговая компания утверждала, что никаких сообщений не было. Вот истинная цена лукавых технических достижений. Они приучают нас доверять их надежности только ради того, чтобы подставить в самый «пиковый» момент. А может быть, Господь попустил это переживание, чтобы мы осознали свою ответственность за все, что может случиться и только по милости Божией не случается с людьми, на которых мы возлагаем благое бремя.

 

А теперь пару слов о питерских благотворителях. Эта разношерстная компания состояла подчас из диаметрально противоположных людей, разной степени церковности.  Кто-то помогал вещи собрать по знакомым, кто-то на своей машине часто в совсем неурочное время объезжал город, кто-то приезжал паковать и грузить. Интересно, что общее восприятие акции помощи было как бы продолжением или возрождением традиций неформалов. Как-то странно отразилось в нашем сознании укрепление Церкви и становление «официальной» церковной благотворительности.

            Может быть, это ощущение не совсем верное, но от крупных благотворителей-посредников типа ХМДС мне не удалось получить ничего. Кроме предложения написать кучу бумаг для рассмотрения планов на будущий год. Эти ребята с хорошими зарплатами и богатыми спонсорами за рубежом просто не понимают, что именно сегодня мы знаем людей, которым надо помочь. Такой лейтмотив противостояния официозу был и эту черточку надо отметить. Она совсем не согласуется с церковным представлением о благотворительности и ее смысле, но мы пришли в Церковь такими, какими пришли.

 

Как собирается помощь?

Обращаешься к серьезному человеку. Так и так, все расскажешь. Выслушает. Подумает, устало склонив голову. Чувствую, что думает не о любытинцах, с ними все ясно. Обо мне мыслит. Далее в зависимости от степени воцерковления. Если просто бизнесмен, текст такой примерно: «Ты пойми, парень, это не решение проблемы. Это не спасение. Полумера. Да и что толку спасать одну деревню, когда вся Россия так живет. Кстати, а почему это так далеко помогать взялись? Уж если между нами, то и поближе есть места похожие. Да ты, между прочим, факты эти проверял? (Если незнакомый – еще намекает, что и самого меня хорошо бы знать получше)

А что касается конкретики, то надо работать на соответствующем уровне. Вагонами, эшелонами, да на постоянной основе. А ты какую-то машину вшивую тряпьем набить и продукты в универсаме купить на полторы тысячи – несерьезный подход. В общем иди, перень, подумай на эту тему.»

Если церковный, то вдобавок следует совет всякое дело начинать с молитвы, являть собой и созидать вокруг то поле добрых дел, в которое Господь приведет тех, кто мне нужен. В общем иди и трудись, молись, дерзай, чадо.

 

Обращаешься к несерьезному человеку, если уж стало принято критерием серьезности считать степень устроенности в жизни. Покачает головой, всплакнет (женщина), выматерится (мужчина) и откроет шкаф. Это от мамы осталось, это дети носили, это пальто старое, зачем мне два – и все в мешок. Да, ты мне телефон оставь, я нашим на работе скажу, потом встретимся, еще принесу. Вот обувь, сам понимаешь как – новая одна, а старую нет смысла давать, одни дыры.

 

Бывает, наткнешься на «месторождение» одежды. Сдавали в какое-то место для каких-то целей, а оно не пригодилось. Говорят, за рубежом завались гуманитарки, а никто не берется за доставку, растаможивание и т.п.

 

Деньги на машину – отдельная песня. Их нет у обоих категорий благотворителей по вышеописанным причинам. Но есть Бог. И правда, это такое счастье, что Он есть. Вот притча из жизни. Давно знаю человека. Бизнесмен средней руки. Крутые повороты судьбы привели в Церковь, но мы долго с ним спорили: спасется ли богатый, есть ли карма и так далее. Тоскливо было. Но 20 октября все изменилось. У человека появился второй день рождения, это его слова.

На шумном проспекте он переходил на зеленый свет и только за метра полтора боковым зрением уловил, что на него несется машина. Сгруппировался и подпрыгнул. Как это объяснить, он знает. Спортом занимался. Но почему-то это объяснеиие его не устраивает. Не хватает чего-то, одним бы спортом не спасся. Удар – он на капоте, потом на лобовое стекло перекатило. От лобового свечкой вверх. Скорость приличная, далее по параболе метров на восемь вперед и на асфальт. Помнит, как сидел на скамейке и подходили многочисленные очевидцы – потрогать живое чудо. Живое и целое, только ссадина на ноге. Он пришел в храм, мы долго радовались вместе. У нас не было споров, и много раз не стесняясь мы славили Бога и удивлялись. Два грешника, которых Он сохранил и встретил вместе. И так просветлел и изменился человек, что я сам, не видев чуда, был одним этим потрясен. Нет, не ушли в прошлое времена апостола Павла, и сегодня Он одним мановением обращает души. Вот отсюда и деньги. А ведь деньги «пахнут», это я точно знаю. Другой мой знакомый предприниматель пытался пожертвовать небольшую сумму и это удалось только с пятого захода, так «водит» человека, порабощенного деньгами.

 

Похоже, проблема в том, что Господь не от всех хочет принять. Это ведь только кажется, что адресаты прописаны в Любытино. Адресаты – это их души, прописанные на небесах. Сам Господь потому и говорит, что сделаете им, то Мне сделаете.

 

В книге об альпинисте Хергиани я прочитал удивительные слова, которые прямо относятся к делу. На склоне погибала партия больных, растерявшихся людей, которые шли к вершине, но не рассчитали сил и наделали ошибок. Непогода разгулялась, в горах это страшно. И снизу, из базового лагеря им на помощь решилась выйти всего одна связка, два человека. Ну что они могли – принесли немного еды, взяли спускать вниз одного обмороженного. Но далее в описании идут потрясающе глубокие слова. Они принесли нам главное – надежду. Ты не один, ты не брошен, есть смысл бороться за жизнь. В конце концов спасли всех.

 

Духовные вершины можно покорять и гибнуть на спуске не только в горах.  Не избранные, все мы, кто еще жив, - в пути. На полпути к вершине. И в каждой жизни Господь предусмотрел тот момент, когда нужна хотя бы одна связка, которая пробьется из базового лагеря. Какое чудо, что в Питере в ней оказались не два-три и не двадцать-тридцать, а сотни.  Хотя я понимаю серьезных людей – для них это странно, для кого соблазн, для кого безумие. Как всегда.

 

Кое-что из опыта

Кира Соболева, социальный педагог, пос.Любытино Новгородской обл., 04.12.99

           

Вот опять машина с вещами пришла в Любытино на Богородичный праздник. Да, кто же еще хранит столько жалости и нежности, чтобы управить необъяснимую, экономически невыгодную, документами не снабженную акцию.

            А что же в Любытино? В разговорах часто встречаешь слова "манна небесная". Точнее не определишь. Мама удивляется: "Нет, ты посмотри как изменился человек. Идет ровно, глаза блестят, улыбается. И всего-то - обувь и пальто взял. А вроде бы уж и лицо без желтизны и щечки округлились. А Вера когда по телефону звонит, уже не плачет, и про детей своих рассказывает спокойно, без надрыва". Вот так, социально-экономическая платформа ничуть не изменилась, и курс политический по-прежнему "в ту сторону", а люди словно бы поближе к сонцу переселились, отогрелись. А вы спрашиваете: "Можно ли накормить всех голодных?" Можно, еще как !

            А бывает и по-другому. Унес человек два мешка, а здороваться перестал. И глаза опускает. Помоги Господи, как должно быть ему тяжело. Так больно, когда душа не может расправиться.

            Есть еще и третий вариант. Догоняет меня девушка, дома у нее трое огольцов, младший еще на четырех ногах вышагивает. "А я устроилась в прачечную работать. Давайте, я Вам бесплатно постираю. Да Вы не думайте, мне больше из вещей ничего не нужно..." Обещаю сообщить в Питер, чтобы кому нужно - приезжал воспользоваться услугами прачечной в Любытино. Пытались и огород бесплатно вспахать (пока начальство уехало), и трехлитровую банку молока оставить. Ну а если мясо принесут, обязательно в Питер отправлю.

            Но вот беда, мои личные знакомые труждающиеся и обремененные закончились на половине второй машины. Потянулся народ ушлый, где-то про что-то прослышавший. "Скажите, это здесь бедным помогают?" Стоит скромненько, глаз подбит, лицо помято, не то от недоедания, не то с похмелья. Фуфайка, штаны с лампасами, но вроде бы я ее где-то в пальто с норкой видела. Записываю фамилию и адрес, извиняюсь - дескать сегодня мне еще вещи для многодетной семьи в деревню нужно подобрать, а завтра я за Вами зайду, заодно и познакомимся.

            Батюшка говорит:"Ваша задача - сделать доброе дело, помочь человеку, который к Вам пришел. А то, как он этой помощью распорядится - дело его совести". Я думаю, что это не совсем так. Совесть понятие подвижное, а физически здоровый человек унести сможет много. А после него обязательно придет безработная мать одиночка с тремя детьми и сядет, безучастно свесив ладони между худыми коленками... Как тогда я буду решать вопрос с собственной совестью?

            Однако батюшка и прав. Вещи, как это ни странно, уже сами знают своих хозяев. Помню, как одна из первых пришла Людмила со своим супругом, Дмитрием в весовой категории раза в три больше жены. Холодное, жесткое лицо. Вообще-то он меня не замечал и здороваться не считал необходимым. Но теперь видит во мне нужного человека и даже улыбается. Детей у них двое. Младший - Сашенька, был в моей группе. На нем не было ни одной нештопанной вещички, а  девочки -подростки, которые приходили в ясли возиться с малышами, до слез спорили, лишь бы не подходить его переодевать. А он светлый и радостный, как солнечный зайчик, прыгал, веселился и ликовал, не понимая, что им брезгуют. Старшая - Валя, свое младенческое неведение уже переросла и сформировалась в сосредоточенного, неласкового подростка. Ее почти не видно в новой, купленной на вырост, - размера на три побольше,- куртке.

            Однако мама Вали и Саши направилась не к детским вещам, и даже не к женской одежде. "У Димы куртка сносилась, - по-доброму сообщила она, - на рыбалку сходить не в чем". Я тихонько прислонилась к входной двери. Я, конечно, что-то не понимаю в гармонии супружеских отношений, но я точно знала, что куртку я Диме не дам. Но чтобы сообщить об этом, я никак не могла подыскать слов, и поэтому растерянно смотрела, как сытый двухметровый Дима хищно перерывает стопку пальто. В этой стопке была искомая куртка, точнее тулуп, цена которому для работающего человека - целое состояние. Однако Дима перерыл все, а тулупа не нашел. Я и сама нашла его только два дня спустя, когда пришел молодой парнишка, который, пройдя Чечню, почти год маялся на случайных заработках. А сейчас удалось устроиться лесником в дальнее лесничество. Зарплата - аж 900 рублей. но спецодежду не выдают, а у самого в гардеробе только куртка из дермантина, но над ней все медведи обхохочутся.

            Меня часто спрашивают - зачем это нужно именно мне. Помещение для одежды - холодное, люди приходят разные, а у тебя, дескать, ребенок. Ну посмотрела, ну отобрала там для себя и родни - и сдай в соцподдержку, там есть специальные люди, пусть они и работают. Не знаю, хорошего сотрудничества с этим гос.учреждением у меня не получается. Может быть. виной тому то, что я в недавнем прошлом сама была работником администрации и "своим" человеком, и как что распределяется неплохо помню.

            Нет, там работают очень неплохие люди, и работа у них - не позавидуешь... И все же... Если я беру свитер именно для себя, я понимаю, что кто-то, кому это очень необходимо, остается без свитера. И этот человек придет ко мне, и посмотрит мне в глаза. А в органах соцподдержки об этом иногда забывают, и это понятно, какие там глаза - люди идут потоком, со слезами, с бранью. Ко мне с бранью не приходят, что сменя взять, лицо неофициальное, стоит глазами хлопает.

            Много болезненных, так и не разрешенных вопросов. Многие из бедноты по-деревенски горды и за помощью не обращаются. В официальных органах говорят - "Ломаются". Приду сама попрошу, объясню - вроде бы придут. Но одежду будут смотреть только когда я выйду, иначе так и простоят ровно по центру, ничем себя не компрометируя. Сами-то ладно, но у них же дети...

            А если приедет на машине семья, явно видно, что не остронуждающиеся, а напротив, практичная, хорошо прочувствовавшая, что лучше вещи взять бесплатно, чем купить их на рынке. Я им о нуждающихся и о Боге, а они мне - "И мы все льготники. Я - мать-одиночка, родители, - оба, - инвалиды" Что тогда?

            А что делать, если приходит всем известная пьяница, вдова, мать троих детей? Подбираем вместе детские брючки, свитерок, валенки. И вот она, прижав эти маленькие валенки куда-то к уху и опустив глаза, тихо шепчет: "Я слышала, что Вы продукты даете..."  Я растерянно объясняю, что вот знаете, понимаете... А она, недослушав, еще тише, на одном дыхании шепчет:"Ведь трое детей..." Что тогда?

            А что, если к воротам подойдет знаменитый бич и, покачива ногой в дырявом кирзовом сапоге, интересуется насчет обувки. А у меня давно объявлено, что мужская одежда и обувь только для школьников и тех, у кого дела совсем уж из рук вон плохо? Я стою и долго с ним ссорюсь, а он на все мои доводы недобро усмехается и говорит: "Не это главное..." Впрочем, из этой ситуации выход все-таки был. Я усадила его на скамейку и принесла всю мужскую обувь. Не подошла ни одна пара, даже валенки, которые, по всем выкладкам, должны были бы вместить обе его ноги. Вот вам и "Не это главное..."

            Словом, добрые незнакомые мне благотворители, я скверно справляюсь с этой, изумительной радости, работой.

             Вы оставили меня в вечных должниках. Вы одели с ног до головы моего сынишку, у меня есть вещи, на которые на рынке я даже не останавливалась посмотреть. Повеселела моя мама. Чтобы вернуть в мир радость таких размеров, мне придется благотворить всю жизнь.

            Спаси вас Господи. Пусть будет за нас благой заступницей Божия Матерь, Которая милосердно освятила путь ваших пожертвований в праздник Покрова. В праздник Введения.

 

            8 декабря. Кто прислал Бориса - мне выяснить так и не удалось. В первый раз пришел сияющий, улыбается, глаза ясные, мягкие - недавно освободился из заключения. Правда жена от него ушла, квартиру обворовали так. что даже оконные рамы вынесли. Денег нет даже на то, чтобы дооформить какие-то там формальности с паспортом. Ну, одежды тоже нет, но вот кое-что сосед дал поносить, потом нужно будет вернуть. Но все это чепуха, разве здоровый мужик в деревне себе на жизнь не заработает? Главное хотеть работать - а он хочет. А вот пока бы рублей 12 на паспорт и варежки. стоит, потопывает ногами в летних туфлях, размера на два больше родного, только штопанные пятки отсвечивают. Да, видимо долго отсидел мужик. Что-то он жизнь не совсем адекватно себе представляет.

            Второй раз зашел недели через две, узнать - не подвезли ли одежду. Энтузиазма заметно поубавилось. "Ну как? - спрашиваю, - что с работой?" - "А как, - говорит, -  какая там работа, везде сокращения. Вот подсказали, что с пекарни должны одного за пьянку уволить. Я ждал-ждал, а за него мать пришла, поплакала - и не уволили. А что у частникков заработаю - так это просто покормят. И то, если целый день отработаю. И то, если согласятся, чтобы я поработал. Я сначала удивлялся, а потом перестал - бабке восемьдесят лет, а она сама сидя дрова колет. На кой кляп я ей ?"

            В третий раз Борис пришел как раз вовремя. Вместе распаковали коробку с брюками, нашли куртку. "Валенки!" - умилился Борис. Примерил, оглядел изумленно. Обрадовался легким ботинкам: "Выходные!" С безграничной радостью обнаружили пакет, из которого торчали алюминиевые трубки, развязали - а там нитки, розетки, проволоки и даже брусок для заточки инструмента. "Евроремонт сделаю", - заверил Борис. Взвалил на плечо мешок с новым имуществом. "Мимо милиции не пойду, - решил Борис, - а то опять посадят."

 

            9 декабря. О Лидочке.

            Сколько ей лет я не знаю. Должно быть, двадцать пять или даже меньше. Худенькая, хрупкая и гибкая. Маленькая мама. Она похожа на ромашку из старого, доброго "застойного" мультфильма: гибкий стебелек и огромные глаза, ресницы на полэкрана. На носу у Лиды веснушки, трогательные маленькие точечки, которые не бледнеют даже зимой. С чем сравнить ее улыбку? Как хорошо, что она всегда улыбается, когда обращается к человеку. Так дрожит росинка на той самой ромашке. Она хороший человек.

            У Лиды двое детей. Грише 5 лет, Васе 3 года. Такого мужа, как у Лиды, можно было найти только у нас в деревне. Он в одиночку забивал двухметровые металлические сваи, а когда его спросили, сколько это будет стоить, сказал: "А-а...", махнул рукой и ушел. Вообще, когда обнаруживается, что он умеет не только смотреть, но и говорить, испытываешь легкий шок. Когда он пьян, но не добрался до дому, у него лицо Сократа. Когда добрался, разносит в клочья все, что оказывается не на месте. На работу его берут охотно, но увольняют при первом же запое. Еще не вполне разобравшись со своим возрастом и социальным статусом, он самозабвенно возится со своими мальчишками, вырубая им топором из доски пистолеты, строя горки и пожарные вышки, устраивая фейерверки, а по пьяни - катает на велосипеде, разбивая нос наравне с ними. Улыбка у него похожа на улыбку Лиды.

            Семью содержит она. Она работает на трех работах, уборщицей. Уборщица в деревне - это не совсем то же, что уборщица в городе: за водой приходится бегать на колодец и греть кипятильником. Собственно, шагом она и не ходит, а только бегает, работает, в одиночку обрабатывает огромный огород, вытаскивает из канав супруга. Мальчишки у нее растут замечательные, почти без присмотра, как одуванчики на поле.

            Дети вообще народ жестокий, они безжалостней своих родителей, и Грише с Васей часто достаеться от своих более состоятельных приятелей-соседей. Тогда они приходят играть к нам, мой сынишка хоть мал, но более демократичен к вылинявшей заштопанной одежке. Так проходят целые вечера, пока мама Лида вернется с работы и бросится искать своих малышей.

            У мамы Лиды жесткая анемия и низкое кровяное давление. В скуластом личике ни кровинки. Вы просили узнать точный диагноз - но у нас в деревне анемия за болезнь не считается, и обследовать Лиду никто не будет. как-то я без стука зашла к ним домой, и Лида от неожиданности резко обернулась, и ее "повело" по диагонали комнаты, как ветром отнесло. Что врачи? Спасибо, хоть валерьянку не выписали. У нас при всех спорных болезнях лечат именно ей.

            Я с удовольствием смотрела, как Лида набирает вещички для своих мальчишек. На ближайшее время их "заплаточное" детство затаится. Может быть, за это время глава семейства все-таки успеет "встать на ноги"... Или поправит здоровье мама. Или просто два замечательных пацана будут, играя видеть друг друга в красивых, ярких одежках, таких, как их фантазии и сны.

 

            10 декабря. Елена.

            Ей не меньше сорока. О ней говорят: "Эта женщина все время кого-то рожает". Действительно, родила она шестерых. Старшие девочки уже выросли, а младшая только-только появилась на свет. А так как мама режим для беременных не соблюдала, а работала на ферме, таскала вилами навоз, ворочала бидоны с молоком, - малышка своего срока ждать не стала. Родилась семимесячной. Остается только удивляться, как ее маму вовремя нашли на этой самой ферме и успели довезти до родильного дома, что от этой фермы на расстоянии 60 км. Но мама выжила, хотя на ногах сстоит еще нетвердо. А новорожденную увезли в Новгород на "доращивание".

            Эту малышку с ног до головы одели вы. У мамы не было ни одной пеленочки. Мне иногда закрадывается в голову шальная мысль, что мама со своим будущим ребенком вовсе не рассчитывали выжить. Вот такое самоубийство.

            Пока происходило "суд да дело" ферму ликвидировали. Муж, ранее судимый, нрава серьезного, тоже работы не имеет. Как, какими силами будет подыматься на ноги этот ребенок?

            А пока упаковку детского питания я вручила матери с указанием все съесть самой. Скоро забирать новорожденную, а мама по стене передвигается.

            Елена взяла себе шубу. А если женщина берет для себя шубу, неважно - искусственную или из шиншиллы, - пожалуй, она собирается жить.

            Адрес: 174760 Новгородская обл., пос.Любытино, пер.Зеленый, д.11, кв.1

            Дмитриевой Елене Николаевне

 

 

            Что же делать с этой Ольгой ?

 

            Светлану Захарову отправила ко мне мой непосредственный начальник, зав.детсадом, с краткой напутственной речью: "Ребенку штаны переодеть нечем".

            А ничего удивительного. вообще-то Свету пожалели, взяли на работу уборщицей с окладом 110 рублей. 50 отдает за детский садик, 50 за квартиру. На остальные живет сама. Муж уехал на заработки в город, и с этого времени о нем ни слуху, ни духу. У сына Бори, полуторогодовалого возраста, врожденный порок сердца.

            Самой Светлане лет семнадцать, никак не больше. Светлые пушистые длинные волосы, румянец во всю щеку. На улице градусов двадцать, а она в рваной куртке из дермантина и сапогах, у которых все отдельно - голенище, застежка и подошва.

            Малыша вы одели основательно Зима не страшна. С радостью отбирала Света вещички для себя, как ребенок ликуя при виде каждой. "Ой, а это что - костюм ? Нет, правда костюм. И что, мне можно взять?" Правда, из верхней одежды Свете достался только старенький полушубок. И опять: "Ой, шубка! Ой, модная! И взять можно?"

            Про продукты засвидетельствовала так: "Ведь трое выходных, думала, что не протянем. В будние дни Ваня в садике, там и сыт, а выходные ненавижу, хоть воровать иди."

            С тем и расстались. А когда пришла помощь на Введенье, разыскать Свету оказалось невозможным. С квартиры выгнали, на работе давно не была - заболела. Ходят слухи, что переехала к свекрови.

            У свекрови семья легендарная. Одних малых в одном доме трое: 8-месячный, полуторагодовалый и двухлеток.. А число взрослых колеблется от 6 до 10 человек, точнее никто не считал. И все это в обычном трехкомнатном коттеджике.Не работает никто, так изредка на шабашках. Зато воруют виртуозно. летом, как кроты, вскапывают все соседние огороды. бывает и так: хозяин на одном конце поля картошку пропалывает, а на другом - копают. И один другого не видит, пока, как в комиксе, не столкнутся нос в нос. И ловили их, и били, и в милицию водили - все без эффекта. Да и понятно - голод не тетка.

            Сама свекровь пробивается как может, держит двух козочек, сажает огородик. Все равно голодно.

            Сама к Захаровым я идти не решилась. Проконсультировалась у официальных источников, там санкционировали: "Нужно помочь. Пробиваются как могут." Пока я решала логическую задачу о наложении официального мнения и народной молвы, Светлана прибежала сама. Уже не стесняется, улыбается, о переменах в жизни рассказывает сама. Раздумываю: верить или нет. Это для меня: "Так люди не живут". А для нее просто так, ничего, только изредка жить не хочется. А главная новость - муж приехал с заработков, правда, без копейки, дескать, продукция не реализовалась, дохода не было. Это тоже может быть: деревенских простачков в городе так и держат, как на бразильских плантациях.

            Отдала Свете полушубок, присланный специально для нее одной чудной женщиной. Удивительно - когда полушубок … Продолжение »